Маргит Сандему - Ветер с востока

— Кто она?

— Вдова. Владеет почти половиной Сконе. Она имеет средства поставить хозяйство на ноги.

— А мы их не имеем?

— Я полагаю, что вам следует поговорить об этом с вашим братом. Но ведь ваша семья владеет еще замком, которым не так трудно управлять, как квасцовым предприятием и поместьем.

Корфитц кивнул.

— Я поговорю об этом с братом. Я бы так хотел, чтобы у Марии был новый, хороший дом. Вместо того, который мы оставили в Тобольске.

Они встали и отправились в поместье. Последние слова Корфитца повисли в воздухе. В них было заключено так много. Тринадцать лет лишений, а также все то, что они оставили позади. Каждый дом в Тобольске, каждый бугорок, каждый знакомый им человек. Могилы. Друзей и их собственных детей…

Анна-Грета убирала со стола.

— Ужасно, что они так постарели, — сказал Вендель. — Настоящие развалины.

— Он похудел и поседел.

— Живые трупы.

— А она… Подумать только, что когда-то я был в нее влюблен! Сейчас я не могу себе этого представить. Анна-Грета, ты помнишь, что я несколько месяцев тому назад написал письмо родственнику моей матери Ульвхедину, чтобы услышать, как дела в Норвегии? Сейчас я получил ответ.

— Я знаю. Это я принесла письмо.

— Да, верно. Каким я стал рассеянным! Анна-Грета, неужели я выгляжу таким же старым, как они? Как господин Корфитц и его жена?

— Далеко нет! С лица вы как свежевыскобленный детский зад.

Он взглянул на нее смеющимися глазами.

— Та знаешь, Анна-Грета, иногда я соображаю, что ты подымаешь меня на смех. Значит, это было то письмо… Дядя Ульвхедин… Нет, он не такой мужчина, какого называют дядей! Ульвхедин пишет, что дела у них обстоят относительно хорошо. У них хозяйственные проблемы, так что они работают на износ на своих хуторах. Времена сейчас плохие и в Норвегии. Их сын Йон женился на девушке по имени Броня…

— Я слышала о ней. Она — приемная дочь господина Тристана, не так ли?

— Да, это правда. Эти двое, Йон и Броня, выросли вместе и были всегда неразлучны. Обычно это не бывает так уж хорошо, — сказал Вендель задумчиво. — Два человека, не знавшие других молодых людей, не влюблявшиеся в других, встречаются обычно рано или поздно с неожиданными неприятностями. Они уподобляются козам, начиная коситься на траву по другую сторону изгороди. С этим надо закончить до супружества.

— Вот именно. Очень разумно, — сказала Анна-Грета и украдкой взглянула на него. Но он не обратил на нее внимания.

— Теперь дочь Альва тоже взрослая. Она, видимо, тоже подобного типа. Думает, как мужчина.

— Это теперь комплимент? — пробормотала Анна-Грета.

— Вообще, многих родственников нет в живых, пишет Ульвхедин. Андреаса и Габриэллы. Но они покоятся не в одном месте. Андреас похоронен рядом со своей первой женой Эли, а Габриэлла рядом с Калебом. Ирмелин и Никлас тоже умерли во время эпидемии, так что Альв ведет хозяйство как в Гростенсхольме, так и в Линде-аллее. Но в Элистранде дом не пустует: Ульвхедин и Элиса, их сын Йон и Броня. Старый дядя Тристан тоже живет там со своей Мариной.

— Не могли бы они поделить усадьбы между собой немного получше, так, чтобы никто не наступал друг другу на пятки, тогда как другие ходят в огромных пустых залах?

— Это их дело. Видишь ли, мы, родом из Людей Льда, выносливы. Моя бабушка по матери Лене еще жива. Она вдовеет много лет. Подвижна, как шутиха!

— Да. Когда я в последний раз видела вдову фру Стеге, она висела на крыше, чтобы покрыть ее новой соломой. А работник не осмеливался. У вас есть родственники и в Стокгольме, не так ли?

— Да, к северу от Стокгольма. Но Ульвхедин о них не пишет. Зато моя мать получила оттуда письмо недавно. Они все были очень взволнованы известием о том, что я встретил родичей Людей Льда в Сибири. В Норвегии тоже, естественно, были. И все они хотят помочь мне снова установить связь с таран-гайцами. Это мило с их стороны, но что они могут сделать? И все-таки… Если даже это только слова, то все равно они приятны.

— Все, что идет вам во благо, прекрасно, — сказала Анна-Грета.

— Спасибо, хорошо сказано. Обычно ты не щедра на комплименты. Да, неистовая Виллему еще живет вместе со своим Домиником. Но старый Микаэл, естественно, умер. Сын Виллему и Доминика Тенгель… Ты успеваешь следовать за мной?

— Пока да. Итак: Тенгель. Дальше!

— Он женат на Сигрид, которую я едва помню. У них сын — Дан, который должен быть взрослым теперь. Боже мой, когда я видел его в последний раз, он был мальчиком нескольких лет от роду!