Маргит Сандему - Зубы дракона

Разве не само собой разумеется, что он, по существу создавший это предприятие, имеет право забрать теперь определенную сумму в качестве вознаграждения за труды?

Сёльве всегда очень ловко находил разъяснения всем своим начинаниям подобного рода.

Когда он закрыл за собой дверь дома и взглянул на обстановку, которой ему приходилось теперь довольствоваться, то остановился на пороге. Он прислушался и не смог сдержать улыбку.

Его слуха вновь достиг этот приятный звук!

Тихими ночами он часто слышал его. Плач Хейке. Теперь чертенок плакал по-настоящему. Тихо и подавленно. Про себя.

Значит, Сёльве удалось сломить маленького поганца. У него были чувства, хотя он и скрывал их, этот подлец, к которому Сёльве никак не мог привыкнуть. Он мог плакать, как обычные люди, он страдал от одиночества.

Прекрасно! Наконец-то он получил по заслугам!

Как только Сёльве вошел в комнату, плач моментально прекратился.

— Тебе предстоит пережить что-то необычное, Тролль! Может, и раньше с тобой это случалось, да ты этого не можешь помнить. Ты выйдешь отсюда. Нет, не на свободу, это ты должен крепко усвоить. Но мы с тобой отправимся в путешествие. Этой ночью!

В клетке все затихло. Сёльве так и не зажег свет в комнате. Но он ощущал на себе взгляд невыразительных желтых глаз, чувствуя, что они неотступно следят за ним.

«Смотри, смотри, — подумал Сёльве. — Тебе это не поможет. Хоть мы оба и прокляты, у тебя нет власти. Из нас двоих я сильнее. А когда я разыщу Тенгеля Злого… Тогда я стану достаточно силен, чтобы избавиться от паучьей гадости, висящей в твоей клетке. Твоя игрушка, которую я, дурак, увез с собой из дома. Зачем, спрашивается — я и сам теперь не знаю. Не будь мандрагоры, я был бы сейчас свободен. Свободен от тебя, жернова на моей шее. Я здорово продвинулся наверх здесь, в Вене, у меня было почти все в этом мире. С моей гениальностью и тайной властью я мог бы достичь самой вершины! ан нет. Мне бы насторожиться, когда мандрагора повисла на моей шее свинцовой тяжестью. Она знала, что делает. Ведь и мой отец почувствовал то же самое. Она его не узнала, хотя провела с ним всю жизнь. Но она и меня не узнала. Она затаилась, выжидая своего времени, как же я это сразу не почувствовал? Так это она тебя ждала! Чтобы стать твоей игрушкой! Какое расточительство! Растрата тайных, оккультных сил! Стать жалкой игрушкой для такого сопляка, как ты!»

Теперь Сёльве предстояло заняться очень неприятным делом. Чертеныша надо переодеть. Он делал это не больше двух раз в год, когда простая рубаха мальчишки превращалась в вонючие лохмотья на тощем детском теле.

Сёльве достал новую рубашку, которую приготовил уже давно, но так и не собрался надеть на Хейке, зная, что это опять кончится потасовкой. Но сейчас ему потребуются еще и штаны с ботинками. Как он с этим справится?

А еще его придется искупать, понял Сёльве, изучив всклокоченные волосы ребенка, спадавшие на плечи, и почерневшие от грязи руки и ноги.

Как купают дикаря?

Который еще никогда не соприкасался с водой?

Несмотря на явную потребность в купании, Сёльве решил отложить эту затею до тех пор, когда они не окажутся рядом с каким-нибудь озером или рекой. Здесь он больше не хотел тратить время. Хватит с него одевания.

Первая попытка окончилась неудачей. Преисполненный излишнего оптимизма, он просто-напросто закинул новые, чистые и теплые одежды внутрь через маленький люк в стенке клетки.

— На, одень-ка вот это! Ты же знаешь, как это делать.

Прежде чем он успел закрыть дверцу, одежда полетела ему обратно в лицо.

— Ну? — спросил Сёльве свирепо. — Будешь выкидывать штучки? Не советую!

Парень ответил ему дерзким взглядом.

Сёльве просунул руку внутрь клетки и схватил Хейке. В ответ тот впился зубами в отцовскую руку.

Тогда Сёльве попробовал прибегнуть к уговорам.

— Ты же сможешь выйти наружу, неужели не понимаешь? На свежий воздух! Увидеть город, поля, горы и озера. Такое, о чем тебе и не снилось. Но для этого тебе надо одеться, чтобы не замерзнуть, да и чтобы другие люди не видели тебя голым. Одевайся, а не то останешься дома и сдохнешь от голода!

Пустая угроза, Сёльве понимал это не хуже чертеныша. Проклятый цветок-висельник никак не позволит ему «забыть» сына.

Он был на привязи! Привязан навечно из-за своей прихоти обладать мандрагорой. И еще из-за неосторожной ночи любви с Ренатой Висен.

Теперь он понять не мог, зачем она ему понадобилась! Как же он мог быть столь неосмотрителен!