Мила Лешева - Обрести крылья. Становление.

— Интересно, и что они нам за программу сделают… Наверняка что-то из предметов должны убрать!

— Скоро узнаем, — пожал плечами Рейн, а потом вдруг помотал головой, — знаете, мне как-то дико сидеть здесь в то время как все остальные на занятиях.

— Не одному тебе, — фыркнула Сигни, — так и кажется, что сейчас сюда заявится мастер Дарен, обзовет нас по-всякому и прикажет топать на кухню за лень!

Мы дружно рассмеялись, а парни начали развлекаться, предлагая свои версии того, как обозвал бы нас преподаватель по боевке. Наконец смех стих, и Дойл спросил:

— Лин! О чем задумалась?

Встрепенувшись, я спросила:

— Скажите, друзья, а вы чувствуете свою магию?

Они переглянулись и кивнули. Как выяснилось, каждый из них с момента инициации чувствовал свою стихию — или стихии — как тень где-то на границе поля зрения. Как и говорил раньше Кэл, у него оказался Огонь и Воздух, у Сигни — Огонь и Вода, у Дойла — Воздух, у Рейна — Огонь. Самым необычным из всех оказался Лан: у него был Огонь, Вода, и, как он выразился, едва заметные Дух и Земля. Во всяком случаи, именно эти стихии они ощущали сейчас. Лан спросил:

— Лин, а у тебя?

— Я не ощущаю ровным счетом ничего, хотя мне и говорили, что у меня Воздух. Вернее, я чувствую вашу магию, а у себя — пустота… Может, я и вообще как маг — пустышка, и способна лишь усиливать вас, а сама по себе ничего не представляю… Или попросту перегорела, ведь до каникул я уже начинала что-то чувствовать…

Кэл сжал мои пальцы, а Дойл покачал головой:

— Странно, я чувствую твой Воздух, хотя ни от кого больше ничего не ощущаю. А вы? — обратился он к остальным.

Все покачали головой, а Лан задумался:

— Что-то такое я ж читал… А, вот: лучше всего ощущают магию других те, у кого с ними полное совпадение, особенно это касается тех, у кого одна стихия! Так что если вы с Дойлом оба чистый Воздух, это нормально, что только он чувствует твою магию! А ты всех нас чувствуешь одинаково?

— Пожалуй, да… И я хочу чтобы вы знали еще кое-что: когда вы испытываете очень сильные эмоции и я недалеко, я их чувствую. Похоже, это свойство сердца.

— Или ты стала сердцем из-за того, что их чувствуешь, — возразил Рейн, — жаль, что так мало информации о звездах. Хотя… — он призадумался.

— Ты думаешь о том же, о чем и я? — поднял бровь Лан. — Малая королевская библиотека?

— Ага, — кивнул Рейн, — стоит попробовать!

— Кто-нибудь мне объяснит, о чем это они? — обратилась к небесам Сигни.

Лан пояснил, что Малой королевской библиотекой называлось собрание редчайших фолиантов, в том числе и по магии. Доступ к ней, помимо собственно библиотекарей, имели немногие: король, наследник престола и канцлер, любой другой мог получить разрешение только от них, причем дать его мог либо король, либо наследник и канцлер вдвоем. Библиотека была одной из самых древних в Аллирэне, так что там могло найтись все что угодно.

— Я поговорю с отцом, — сказал Рейн, — возможно, он сам сможет найти что-то полезное. Или выхлопочет разрешение для нас с Ланом.

— И тогда принц будет знать все то же, что и мы, — проговорил в пространство Кэл.

— У нас нет другого выхода, — пожала плечами я, — судя по всему, наши преподаватели и сами-то не особо знают, как «вырастить» звезду. А я боюсь вам навредить по незнанию! Ну будем мы должны принцу еще одну услугу….

— Тогда решено, — кивнул Рейн, — в первый же выходной обсужу этот вопрос с отцом.

— Рейн, Лан, а объясните мне одну вещь: в каких отношениях находятся королевский дом Каэрии и Академия? — спросил Кэл.

— Внешне — союзники, — ответил Лан, — да и по сути в основном тоже. Вот только тот же Тирриан как-то обмолвился, что предпочел бы иметь в стране магов, не подчиненных Академии. Ты боишься, что мы окажемся в роли желанного приза для тех и других?

Кэл кивнул, затем пожал плечами:

— Хотя у нас и выхода-то нет! А раз так — действуйте!

Оставшееся до вечера время мы провели весело: Рейн с Ланом в лицах изображали представителей породы «охотница за женихом великосветская обыкновенная» и то, как они от них отбивались. Я же смотрела и слушала, поражаясь тому, как изменился Лан после того разговора месяц назад, и думала о том, как мало я его до этого знала. Оказалось, что у него острый язык, отличное чувство юмора, удивительно теплая и искренняя улыбка, и ни капли вельможного чванства. Похоже, его спокойная отстраненность на первом курсе была лишь защитной реакцией…

Время летело незаметно, и наконец настала пора идти к куратору. В назначенный час мы стояли перед дверями кабинета магистра Бренана. Постучав, услышали его усталый голос: