Марина Ефиминюк: Тайны Истинного мира

Несмотря на очень поздний час, шоссе в сторону области застыло в знатной пробке, которая не собиралась рассасываться. По информационному радио сонный голос ведущего хмуро вещал, что где-то у кольцевой дороги случилась страшная авария, и теперь мы все «стоим» и, похоже, будем «стоять» до самого утра.

За окном мело. Дворники лениво сгребали с лобового стекла снег. Соседние автомобили выпускали клубы выхлопного дыма. Водители нервно курили, готовые в любую секунду надавить на клаксон и выудить из машины визгливые сигналы – крики о помощи попавшим в столичную пробку. Заметенный гаишник в огромном форменном тулупе, делавшим его еще шире, осоловело следил за бесконечным потоком машин, спрятав озябшие руки в карманы. Полосатая как зебра палка безвольно свисала с запястья.

В салоне было тепло и темно, пахло ванильным освежителем. На несколько секунд я, разморенная, прикорнула.

…Образ возник неожиданно, четкий, резкий, очень правдивый. Перекошенное лицо Эдуарда со зверским выражением, и я, связанная, на автомобильном коврике за сиденьем водителя. Он что-то кричал и давил на педаль газа, и мы неслись в неизвестном направлении. Меня качало и тошнило, зеленоватая сеть, сковавшая тело, впитывала в себя все силы. Я нехорошо вывернулась, стараясь освободиться, и с пальца соскользнул красивый мужской перстень с темным бордовым камнем, всегда мне чуть-чуть великоватый. В голове промелькнула досадная мысль: не достану больше, а он мне нравился, даже больше, чем его хозяин…

Скользнув полметра, внедорожник остановился, и меня хорошенько качнуло. Я подскочила и чуть покосилась на Эдика, едва не уронив с носа очки, взятые у него взаймы, слава богу, диоптрии одни носим.

– Испугалась? – Он улыбнулся, и во мгле показалось, как будто его лицо скривилось в оскале.

Не говоря ни слова, я стала неловко перелазить на заднее сиденье.

– Ты чего, Маш? – изумился приятель.

А я уже судорожно поднимала резиновые коврики. Ничего. Конечно, никакого перстня.

– Маша? – снова полюбопытствовал Эдик, лишний раз убедившись в моем крайне нездоровом душевном состоянии.

– Я просто хочу поспать, – для наглядности я даже показала пыльную велюровую подушечку.

– А-а-а-, – мужчина покачал головой и снова уставился на помятый бампер впереди стоящего седана.

Возможно, я правда схожу с ума в чужом жестоком городе, где никак не могу найти работы и где никого не знаю? Мне плохо и одиноко, и я очень люблю жалеть себя, чем и занимаюсь последние дни, попеременно мучаясь то бессонницей, то кошмарами. Возможно все так. Возможно.

…И мне стало даже смешно, когда, сунув руку под водительское сиденье, я нащупала там перстень с крупным драгоценным камнем. Сон перемешался с явью, я надела украшение на большой палец и вдруг почувствовала, что привычно провернула его на костяшке.

– Останови! – громко приказала я Эдику, застегиваясь и подхватывая свою сумку.

– Чего? – вылупился он и действительно резко затормозил.

Тут же мы почувствовала тупой удар, и машину толкнуло вперед.

– Твою мать! – рявкнул Эдуард в бешенстве. Въехавший в нас водила сзади истерично засигналил. – Комарова, ты чокнутая!

Открыв дверь, я поспешно и неловко выбралась из салона и припустив в сторону спасительной буквы «М», горящей красным цветом.

– Стой, Маша! – услышала я и засеменила к метро еще быстрее, скользя тонкими каблучками по обледенелой дороге. Я ловко маневрировала между гудящими машинами, провожаемая недоуменными взглядами шоферюг.

– Комарова! – неслось мне в спину.

Стараясь не споткнуться на мраморных ступенях, я нырнула в подземку через прозрачные стеклянные двери. На меня пахнуло душным теплом и особенным запахом, состоявшим из смеси машинного масла и чужого дыхания.

В такой поздний час, почти под закрытие, в холле не было пассажиров, только вахтерша дремала в высоконькой будочке из оргстекла. Я пробежала через турникет, прислонив магнитную карточку.

– Комарова, не смеши меня! – орал Эдик, догоняя.

Заскочив на длинный эскалатор, бегущие по бесконечному кругу ступеньки, я услышала пронзительный надрывный свист. Визгливый голос заверещал: «Куда без билета?!»

Чуть поднявшись на цыпочках, я увидала, как бойкая вахтерша клещом вцепилась в рукав эдуардовой куртки. К ней на подмогу торопились молодцы из местного отделения милиции, довольные ночным развлечением. Эдик вырывался, желая броситься в погоню за мной. Осознав, что попытки тщетны, он заорал на всю станцию: