Евгений Стерх - Бард

Остальные Северные графства продолжали оставаться раздробленными и малоуправляемыми, местные дворяне грабили свои земли как хотели и тратили деньги на всякую ерунду, вроде строительства роскошных апартаментов и устройство пышных праздников.

Конечно, барон был не первым и, наверное, не последним амбициозным властителем, решившим создать империю. Далеко не всем властителям такие амбициозные планы удавалось реализовать, либо же властители не умели вовремя остановиться в их реализации. Но Аштон все рассчитал верно. Все Северные графства представляли собой некую единую территорию задолго до его рождения. Да, у нас было много князей, баронов, графов, но власть их была не так уж и велика, границы между маленькими государствами носили довольно символический характер. А самое главное, все Северные графства говорили на одном языке – языке севера, или языке людей, как его иногда называли. Потому и не отделяли себя друг от друга. Вот я, например, обеспокоился судьбой далекого северного гарнизона, который принадлежал соседнему с нашим графству – Ассукс. Вроде бы я и не должен был печалиться об иностранцах, но я воспринимал их как своих, как соплеменников. И нападение на незнакомых мне солдат воспринял как нападение на мой народ. И не я один – Боб чувствовал то же самое, я уверен. И Жюв с Эдитой, которые принесли мне эту весть, тоже были ею взволнованы. И даже Тибо, который планировал заработать на нашей экспедиции, тоже не удивился моему решению разбираться в делах далекого гарнизона. Мы были одним, но разрозненным народом, а Аштон планировал этот народ объединить.

Аштон разработал целую доктрину объединения северных земель. Он выбирал одного сильного феодала в окружении множества слабых и заключал с ним договор о взаимопомощи. При поддержке Аштона феодал поглощал земли соседей, создавая относительно крупное государство, но тут же должен был подтвердить договор с Аштоном о мире и взаимной выручке. Так, вместо десятков мелких уделов всего за десять лет на территории Северных графств осталось только семь государств – Южный баронат, Восточный каганат, Северное княжество и четыре графства – Ассукс, Питица, Кронцмерг и графство Прокс, столицей которого стал город Абадилла. Тот самый, в котором и располагалась академия бардов и где теперь я строил планы будущей экспедиции.

Как я уже сказал выше, Регентролл из захолустного городишки превратился в цветущую и шумную столицу, наполненную торговцами и послами со всего Файерана. Видали там виды и похлеще двоих всадников на ящерах. Так что, поразмыслив надо всем этим хорошенько, я окончательно пришел к выводу, что экспедицию нужно будет вести не на север, как того вроде бы требует ее логика, а на юг, к Регентроллу. Приняв решение, я повеселел и начал прикидывать, какое нам с Бобом понадобится снаряжение, исходя из южного сухопутного маршрута экспедиции.

И тут снова начались проблемы. Необходимо было предусмотреть и питание, и оружие, и научный инструментарий – книги, бумага для записей, инструменты для взятия проб горных пород, емкости для этих пород, инструменты для ремонта снаряжения и оружия, которые в столь долгой экспедиции понадобятся обязательно, и многое другое. Написав список, я понял, что весь этот хлам не то что два ящера, а целое стадо ящеров поднять не сможет. Тогда я начал составлять список снаряжения исходя из грузоподъемности ящеров. Выходило, что мы не сможем взять с собой некоторых необходимых вещей. Промучавшись до утра, я пришел к кое-какому компромиссу – написал список вещей, без которых мы не сможем обойтись ни в коем случае, пожертвовав немного научным оборудованием, немного оружием и броней. С этим списком и красными после бессонной ночи глазами я и отправился к Тибо.

Постучав в дверь и услышав какое-то рассеянное «Да-да!», я толкнул створки и вошел. В кабинете помимо самого Тибо находился еще и магистр Соренца, уже пожилой и какой-то малозаметный, я даже и не знал, на чем он специализируется. По-моему, что-то связанное с историей – раз или два он читал нам лекции, кажется, по истории темных эльфов или что-то еще, я уже не помнил. Соренца был невысок ростом, худой и сутулый, с вечно перепуганным выражением лица. Когда он говорил, а случалось это довольно редко, голос у него был тихий, но очень внятный. Чаще, как мне приходилось видеть, Соренца лишь таращился на все происходящее вокруг своими блестящими, черными, немного на выкате, широко раскрытыми глазами.