Татьяна Смирнова - Зона сумерек

Кретин, решил он через минуту. Законченный и набитый. Неврастеник.

Брелок, ключи от машины Глеба. Номер 999. Он слишком сильно сжимал его в руке.

— А «Вальтерок» — то? Забыли?

Колобок обернулся. Оглушенный мыслями он не заметил, как оказался у выхода и проскочил мимо охранника

— Возьмите, — прибавил тот, протягивая оружие, — пригодится. Для спасения души.

— Спасибо, — кивнул Колобок и вышел уже окончательно.

Ночь не принесла ощутимой прохлады, ветер был горяч и порывист, казалось, чье-то частое дыхание витало над зажатым в скалах Халибадом.

Колобок поднял глаза к небу, и низкие звезды показались ему как никогда прекрасными. На них хотелось смотреть и смотреть, до тех пор, пока рассвет не прогонит их с небес.

«Бавария» пригасила верхний свет. Двери стояли нараспашку, в проеме маячил черный силуэт похожий на вопросительный знак. Рдел огонек сигареты. Чуть поодаль Колобок заметил квадратные фигуры с бычьими шеями и безупречной центровкой.

Внутри орал телевизор, что-то о боях местного значения в ущелье Аю-Гир, не так и далеко отсюда. Девицы перекочевали от дверей к столу и уже откровенно висли на «гостях» и «хозяевах», девицы, все до одной, были пришлыми и о межнациональных разборках между алатами и сартэками знали меньше, чем о загробной жизни.

А оно им нужно?

Политика — это экономика. Экономика — это нефть. А нефть — сама по себе политика, — толковал Эконом своему соседу, склонившись на плечо зеленоглазой красотки, чем-то неуловимо напоминающей Мишель Мерсье. Та хихикала… только глазки у нее были настороженные. нехорошие были глазки.

— Кобылка чистых кровей, — буркнули рядом, — и — ясно, из какой конюшни.

Колобок обернулся и заметил пожилого мешхарца, без пиджака, с расстегнутым воротом. Галстук черный, как вся его жизнь, болтался на спине.

Махнем? — деловито спросил он, — за дружбу народов и мир во всем мире.

Колобок обвел глазами зал… и вдруг некстати подумал, что странный заключенный при том скудном освещении разглядеть злополучные отметины у него на ладони никак не мог… Но мысль мелькнула и пропала.

Пузо ел так, словно это был последний ужин в его жизни, поминутно вытирая о салфетку короткие пальцы. Зять, вися над ним что-то толковал с обидой и недовольством. Девки исправно наклоняли бутылки. Постепенно голоса становились громче, жесты — шире. Глаза беспокойно метались по кабаку, словно искали чего-то и Колобок понял, что они ищут. И сообразил, что вскоре — найдут.

За мир так за мир, — тихо сказал он и одним махом опрокинул стопку, не ощущая крепости знаменитой халибадской водки. Бармен тут же наполнил ее снова. Колобок взял, крутанул в пальцах и быстро выпил, словно стараясь отделаться от неприятной работы.

Вы… — рыгнул Эконом и взгляд светлых глаз, описав плавную дугу, уперся в мешхарца, — вы задавили Халибад. Вы заставили снять таможню… "Кровь дракона"… Нет в Мешхаре никакой нефти. Может и была… лет пятьдесят назад. А теперь нет!

— Но, позвольте…

— Нет в Мешхаре нефти, — рявкнул Кавказец, — а обещали… долю с трассы, бензин по льготным ценам… Что еще?

— Дерьма на лопате, — отчетливо выговорил собутыльник Колобка и посмотрел на алата сощуренными, абсолютно трезвыми глазами.

Смелыми стали? «Дельтами-Смерчами» обложились и рады, как свинья в любимой луже. А где сейчас твоя Дельта? Я тебе скажу где. И сам ты там! Пузо налег своим необъятным «авторитетом» на стол так, что толстые ножки заскользили по полу и зазвенела посуда.

Я говорил — дайте денег и не мешайте. Хотя бы год не мешайте. Вернем с процентами!

Да ну? — изумился его сосед, — да вам сколько не давай — мимо пальцев проходит. Или деньги скользкие, или руки косые…

— Руки косые? Бутылку видишь? Вон там, на конце стола.

— Ну, вижу, дальше что?

Пузо зашарил себя по ляжкам и блуждающий взгляд его уперся в Бара.

Начальник ОВД на другом конце стола полулежал, уронив голову на вытянутые руки, среди уроненных фужеров и опрокинутых тарелок с дарами моря.

— Пистолет с собой? Давай сюда.

Услышав голос Халифа Бар шевельнулся, сделал попытку поднять голову, но, не совладав с тяжелыми мыслями, уронил ее в тарелку.

Вокруг зашевелились, попытались привести Бара в чувство, послали за холодной водой. Кто-то неловко толкнул Колобка локтем.

Перед его глазами качались столы и люди. Колобок сунул руку в задний карман. Выудил оружие. Машинально обтер салфеткой и бросил на стол между мешхарцами и халибадцами.