Татьяна Смирнова - Зона сумерек

За окнами заметно стемнело. Показались звезды.

Пузо тяжело завозился на диване. Все, как по команде, повернули голову, пытаясь в сигаретном дыму разглядеть лицо мэра.

— С Мешхарой СЕЙЧАС нам ссориться нельзя, — медленно произнес он и остановился, ожидая реакции на свои слова. Все молчали. Потом…

— Без вариантов, — кивнул Эконом.

— Простите, — Колобок пошевелился, разминая затекшие плечи, — если я вам не нужен…

И, не закончив, вышел из "сумеречного кабинета" спиной вперед.

Писк телефона не мог разбудить Глеба Мозалевского по той простой причине, что он не спал. Он стоял у окна и смотрел как одно за другим гаснут окна в доме напротив, как перемещаются по небосводу звезды. И ни о чем не думал. Сердце было переполнено а голова пуста. Ему было суждено видеть сияние неба и глубины ада, он изведал все потайные лабиринты человеческой души и мог играть на ней как на хорошо отлаженном инструменте. Но самого себя он никогда не мог понять до конца…

— Я слушаю, — механически бросил он, не собираясь слушать ни мгновения.

— Глеб…

Голос принадлежал Колобку.

— Я слушаю, — повторил Мозалевский, выныривая из небытия.

— Не по телефону… Ты где? Я подъеду.

— До меня и пешком недалеко, — ответил он, скользя взглядом по темным окнам и бессознательно избегая смотреть в ту сторону, где темнел на скале готический шпиль, — гостиница «Козерог». Встречу внизу, у телефонов. Коротким ударом ладони Глеб загнал антенну обратно в гнездо, бросил трубку на старое, обшарпанное кресло и обвел комнату долгим взглядом.

Мисс Розали Логан жила откровенно по-свински. В крошечной комнатке скопился, казалось, весь хлам Халибада, в основном, бумажный. Разорванные пополам тетради, листы бумаги с обрывками незаконченных стихов и спешно записанными телефонами, книги… Глеб бросил на них короткий взгляд и внутренне поежился: Монтескье и Камю вперемешку с Барбарой Картленд… Повсюду была разбросана одежда, обувь и немытые чашки.

Вечером он не обратил на это внимания, ему было просто наплевать на бардак и убожество этой кельи. Сейчас ему было тем более наплевать. Он и отметил существующее безобразие чисто по привычке.

Глеб не смотрел на спящую женщину. Не потому, что не хотел видеть. Ему просто не было нужды поворачиваться, чтобы увидеть рыжие волосы, разметавшиеся по подушке и тонкую руку поверх простыни. С широким темным кольцом на пальце. Тем, что отняло у нее волю и бросило в постель того, кого она никогда не любила. И не полюбит впредь. "Черная луна" не предусматривала для носителя свободу воли, а что есть любовь, если не величайшая из свобод?

Лилит…

Его счастье имело горький запах миндаля, как цианистый калий. Совсем недавно он видел берег Рая, но тот снова не удержал его. Глядя сквозь пыльное стекло на засыпающий город он думал о том, что уже никогда не вернется. За что он, не считая и не торгуясь отдал бы всю свою беспредельную власть, за что он разбил бы существующий мир на тысячу осколков… и чего нельзя было ни купить, ни взять силой. А просить он не умел.

Колобок уже ждал его, серый от пачки выкуренных сигарет и полный тихим бешенством.

— Что произошло? — спросил Глеб, подходя.

— "Прямая линия" из Мешхары…

— И что они хотят, — сразу сообразил Глеб, — голову Игоря Берегового с яблоком во рту?

— Можно без яблока, — хмуро пошутил Колобок, почти не разжимая губ, — когда я уходил, они почти договорились.

— Хочешь переиграть, — Глеб прищурился, на губах появилась знакомая Колобку, циничная усмешка.

— Хочу, — не стал спорить Колобок и неожиданно посмотрел прямо в карие, широко посаженные глаза, — Поможешь? Тогда — как в сказке: "Волю первую твою я исполню, как свою…"

— Как в сказке, говоришь? — неожиданно рассмеялся Глеб, — а в сказке-то с обещанием нехорошая вещь вышла…

— Кровью расписаться? — глухо спросил Колобок.

— А распишешься?

Колобок и сам не понял, что случилось. Взгляд карих глаз стал неожиданно бездонным, как космос и взорвался мириадами звезд. Он услышал тихий, комариный писк в ушах и покачнулся, едва устояв на ногах.

— Хотел бы я знать, кто ты… — услышал Колобок свой собственный, сдавленный голос. А может быть и не услышал, может — показалось…

— А какая тебе разница? Если я скажу, что Дьявол — ты ведь не поверишь?

— Поверю, — выдохнул Колобок.

Мир медленно приходил в норму. Под ногами был деревянный пол, над головой — плохо побеленный потолок. Колобок понял, что Начальник СНБ Халибада протягивает ему открытую ладонь, а на ладони — тонкую полоску металла.