Дэйв Дункан - Воин поневоле

Виксини выразил сильное желание забраться на спину мула по его задней ноге, но мама удержала сына от этого.

Хонакура сел на мешок с зерном и улыбался беззубой улыбкой.

Ничего не оставалось делать, как только ждать возвращения погонщика.

Понофити был небольшого роста, и сегодня он вошел в хлев гораздо быстрее, чем когда-либо раньше, потому что ему помогала рука Уолли. Дверь за ним закрылась.

Смуглое лицо погонщика напоминало крысиную мордочку, вонь от него стояла такая же, как и от мулов, но совсем глупым назвать его было нельзя. Увидев перед собой свой же собственный нож, он весь напрягся.

– Сколько ты обычно берешь за перевозку отсюда до пристани? – низким мужским голосом спросила его огромная фигура, одетая в черное платье рабыни.

– Три медяка… господин… – ответил он.

Уолли убрал со лба волосы, чтобы тот сосчитал знаки. Даже кинжал не испугал его так сильно.

– Светлейший!

Если у разбойников и в охране были сообщники, то вполне вероятно, что с помощью подкупов или открытой силы они контролировали и погонщиков. Возможно, есть какие-нибудь условные сигналы. Уолли нашел на стене подходящий выступ и разложил на нем пять золотых монет. Подумав немного, он добавил еще две.

– Это останется здесь до твоего возвращения, – сказал он. Глаза погонщика загорелись так, словно перед ним лежало целое состояние. – Я поеду верхом на муле прямо за тобой. Если нас остановят разбойники или воины – особенно если воины, – он размахнулся, и нож вонзился в стену, – ты сюда не вернешься. Вопросы есть?

Труднее всего спрятать мечи. Уолли пришлось употребить всю свою власть, которую давала ему третья клятва, чтобы Нанджи наконец отдал ему свой меч. Оба клинка завернули в мешковину и привязали к спине мула под тюком с зерном. Собственный меч Уолли остался где-то в казармах. И так, имея при себе только один кинжал, спрятанный на высокой груди Уолли, путешественники двинулись в путь, направляясь к подножию горы, где им предстояло пройти мимо часовых.

Все, кроме Зорьки, были с ног до головы вываляны в грязи. Уолли понимал, что вид у него очень уродливый – оплывшее женское тело и мускулистые мужские ноги. Нанджи со своими грязными черными кудрями – просто тощий Четвертый неопределенного ремесла, хотя для своего ранга он необычно молод. Катанджи – всего лишь безымянный Первый. Все остальные не должны привлечь к себе внимания.

Пройти мимо часовых – задача довольно трудная, их там восемь человек, а у Уолли всего один кинжал. Если бы не Хонакура, Уолли никогда бы не пошел на этот риск: где-нибудь в горах наверняка есть другой путь.

Воины прохлаждались в тени земляничного дерева и близко к повозкам не подходили. Из этого Уолли заключил, что жертву убийства еще не обнаружили. Значит, они ищут только воина седьмого ранга да, может быть, его вассала, и большинство, наверное, все еще считают, что Нанджи – Второй. Полдюжины паломников их совсем не заинтересовали. Воины высоких рангов никогда не связываются с таким отребьем, а мысль о том, что Седьмой может переодеться рабыней, вообще никогда не придет им в голову, проживи они хоть тысячу лет. Уолли опустил голову. Пот ручьями стекал по его лицу. Через несколько минут мулы миновали часовых и уже поднимались в гору.

Разбойники вряд ли заинтересуются паломниками, идущими из храма. Они любят грабить еще до того, как к этому приступят жрецы. Итак, теперь Уолли оставалось только вернуть седьмой меч и пригнать свое стадо к лодке. Звучит просто! Если он сумеет добраться до пристани раньше, чем там узнают о его преступлении, то можно надеяться на нерадивость часовых, которые только делают вид, что выполняют приказ нелюбимого предводителя. Впервые за много дней в душе Уолли проснулась надежда. Он стал молиться.

С мечом все оказалось просто. Мулам надо было где-то отдохнуть, и Уолли крикнул погонщику, чтобы тот остановился у четырнадцатого домика.

– Мулы идут. Переправа мулов, – послушно прокричал погонщик. Уолли и Джа спешились.

Они скользнули в домик. Там было пусто. Джа выбрала одну из самых старых хижин. На полу лежал толстый слой грязи, в комнате нет ничего кроме двух полусгнивших матрацев. Видимо, та хибарка, где он встретил Джа, – одно из самых лучших помещений.

– Это здесь, господин, – сказала она, показывая пальцем, и Уолли надо было только протянуть руку и достать седьмой меч из соломы. Клинок засверкал, вспыхнул камень, и сердце Уолли опять затрепетало. Он полюбовался мечом, а потом завернул его в одеяло Виксини.