Стив Кокейн - Странники и Островитяне

Стоя лицом к лицу с Ли, я вдруг осознал, что моя тень выросла. Теперь мы с ней стояли как равные, одинакового роста друг с другом.

Рыжик проспал до самого полудня. Когда он потянулся к Лорел, то обнаружил, что вторая половина кровати пустая и холодная.

— Лорел!

Он заглянул во все комнаты, но ее нигде не было. А зайдя в гостиную, он увидел, что серебряные подсвечники матери исчезли со своего места на каминной полке. Он снова прошел по дому, осмотрел двор, заглянул в наружную уборную. Но сердцем чувствовал, что Лорел не вернется.

— Я нашел ее. — Учитель принялся разжигать трубку, когда волшебник подошел к нему. — Вот. — Он протянул своему товарищу небольшого размера книгу в кожаном переплете с надписью «Легенды Забытого Времени» . — Это книга старых историй, — объяснил он. — Одно время все это меня очень интересовало. Я отметил нужную вам страницу.

Волшебник уже сам нашел этот отрывок.

«Легенда о Странниках и Островитянах» , — вслух прочитал он. — О чем это? «И вдохнул Великий жизнь в Землю…»

— Можете пропустить первый кусок, — вмешался его приятель. — Начните с середины страницы.

Волшебник принялся листать страницы.

— Так-так, уже нашел… «Из поколения в поколение передавались секреты Странников и секреты Островитян. Доволен был Великий, и решил он тогда, что пора настала наградить людей особым Даром». Вот это уже другой разговор. — Он медленно продолжил: — «И случилось так: узнали Странники, как смотреть в глаза друг другу, чтобы видеть все направления жизни другого Странника, что переплетались и возвращались к самому дню рождения его и к тому дню, когда покинул он Остров. И о тех, кто обладал таким свойством, говорили, что Дар несут они» . — Он снова что-то пробормотал. — Это могло бы пригодиться, полагаю. «И случилось так: каждый Островитянин знал теперь, как увидеть всю Землю беглым взглядом одним, словно глазами хищной птицы, парящей на огромной высоте. Научились они презирать пути, в которых жизни всех мужчин и женщин сплетаются вместе, что бы образовать нескончаемую неразрывную паутину. И о тех, кто нес в себе это свойство, говорили, что они видят Землю глазами пустельги» . Интересный поворот фразы, не находите?

Он снова прочитал этот отрывок, на этот раз про себя. Наконец поднял глаза, едва заметно улыбаясь.

— Я понимаю, что вы имеете в виду, — сказал волшебник. — Здесь говорится, что Странник может видеть мир глазами другого человека. А Островитянин озирает мир с огромной высоты. Итак, Странников и Островитян осчастливили именно такими дарами, которые необходимы, чтобы понимать мир через мою Машину Сложной Эмпатии. — Он хмыкнул. — В идеале, думаю я, требуется человек, который наполовину Странник, наполовину Островитянин, если предположить, что такой вообще существует.

— Мне тоже так кажется. — Учитель как раз выпускал причудливое облачко дыма из своей трубки. — Есть и другие упоминания об этих племенах, но они написаны в других книгах. Я мог бы поискать, если хотите.

— Нет, не беспокойтесь, — ответил волшебник. — Ваше предположение очень интересно, но, в конце концов, это же всего лишь легенды… — Он заметил, что учитель поднял бровь. — А что, разве нет?

— Хороший вопрос, — кивнул учитель. — Как я уже, кажется, говорил, меня всегда увлекали древние легенды. И я пришел к выводу, что все они так или иначе основаны на исторических фактах.

Волшебник рассмеялся:

— Да бросьте! Вы говорите о сказках, а не о настоящей магии! Единственная магия, знакомая мне, — это не что иное, как инженерное искусство, и только.

Учитель попытался возразить, но поток речи, которым разразился волшебник, оказалось невозможно прервать.

— Я знаю, что вы собираетесь сказать. Да, конечно, мы даем этому название «магия», но, в конце концов, это не настоящая магия, по край ней мере не та, о которой рассказывается в сказках. Это инженерия, виртуозная механика! Не что иное, как гайки и винты. — Он сделал долгий глоток эля.

Несколько секунд учитель молча пыхтел своей трубкой.

— Разве? — наконец спросил он. — Лично я все же убежден, что потомки обоих племен до сих пор бродят по земле.

Они взглянули друг на друга в некотором смущении.

Спустя минуту тишину нарушило появление еще одного посетителя. Это был молодой человек с копной непослушных рыжих волос, в старомодных серых брюках и франтоватой черной кожаной куртке, украшенной замысловатым узором из медных заклепок. На ногах у него красовалась пара изношенных парусиновых туфель.