Сусанна Арменян - Два пешехода

Пока невысокий корчился, хватаясь за солнечное сплетение, Лита за куртку втащила рыжего в комнату, по дороге — ногой — затолкав туда же его оружие.

— Меч, — пискнул рыжий взволнованно.

— Здесь он, здесь, — успокоила его Лита. Рыжий нащупал рукоять и притих.

Она заперла дверь и подошла к кровати. Скинула стеганое одеяло, стала отрывать полосы от края простыни. Это оказалось не очень-то просто. Лита заметила, как у нее бешено трясутся руки. "Не волнуйся, прекрати дрожать!" — мысленно приказала она себе, но это не помогло.

Лита как могла перевязала раненого. Во время оказания первой помощи пациент ойкал, стонал (жалобно, но с достоинством) и тихонько ругался непонятными для Литы словами.

— Не могу определить, где я, — пожаловался он Лите. — Слишком больно.

Лита улыбнулась и непонимающе кивнула.

Тут в дверь стали дубасить — это, видимо, черноволосый братец очухался.

Лита посмотрела на дверь. Потом на рыжего. И снова на дверь. Ей стало не по себе.

— Он скоро вломится сюда, — сказал раненый. — Я должен уходить. Помоги мне приподняться.

— Здесь высоко, — сказала Лита, думая, что он говорит об окне. Однако вовсе не окно имел в виду рыжеволосый.

— Помоги подняться, — повторил он так, что Лита испугалась по-настоящему.

— Что за сумасшедший дом! — рассердилась она (этоспециально, чтобы меньше бояться).

А в воздухе происходила еще одна необъяснимая вещь — там, куда устремил взгляд рыжий, пространство сгущалось, темнело, клубилось, обретая форму воронки с темной дырой посередине.

— Ах вот что, — прошептала Лита. — Ах вот откуда… Ах, значит, это из-за вас…

— Помоги войти туда, — просипел раненый, из полулежачего состояния становясь на четвереньки. Лита поддержала его за талию. Рыжий целенаправленно полез в воронку.

— Подтолкни, — скомандовал он. Лита посмотрела на дверь — там появлялись все новые щели, вместе с острием мечта.

— Ну давай, катись отсюда! — она толкнула рыжего, запихивая его в воронку.

Он уже наполовину залез, снаружи торчали только его ноги и зад.

— Я застрял! — услышала Лита приглушенный голос.

Зацепилась пряжка сапога — за край тяжелого одеяла, сброшенного на пол.

Лита кинулась отцеплять, дернула сапог в одну сторону, одеяло рванула в другую…

Она сразу поняла, что произошло. Вторым сапогом он зацепил Литу за куртку и втянул за собой в воронку. Лита инстинктивно обхватила колено рыжего обеими руками и куда-то полетела.

— Как интересно! — сказала она наконец. — Мы падаем. Жалко только, что темно и ничего не видно.

Но это было не настоящее падение, потому что неизвестная сила, вырвавшая их из одного мира, мягко перенесла свою добычу в другой, как кошка — своих котят, и опустила на твердую почву.

Рыжий лежал тихо, но дышал.

Утро пришло очень быстро. Солнце давило на веки тяжелыми пальцами. Лита сидела и ждала, когда рыжий придет в себя. По повязке тоже расплылось солнце — красное, с мохнатыми краями. Когда рыжий заморгал, пытаясь открыть глаза, Лита поднесла ладонь так, чтобы тень падала ему на лицо.

— Обещай, что не умрешь! — сказала она.

И рыжий пообещал.

…Лита посмотрела на горизонт. Она злилась втройне: на рыжего, который затянул ее в эту историю через свою воронку; на себя — за то, что ей хотелось плакать, а она этого не любила; на Фому, который опять куда-то пропал…

Вокруг была пустыня. Но не обычная пустыня с нормальными саксаулами, верблюдами, барханами и ящерицами, а какая-то… Ну, просто жуть. Пустыня была совершенно плоская и не очень жаркая. Ветерок шевелил и пересыпал ослепительно белый, очень легкий (как пенопласт, подумала Лита) мелкий песок. Солнце светило так, что невозможно было открыть глаза, стоя лицом к нему. А если разгрести верхний — очень тонкий — слой песка, то оказывалось, что под ним земля, гладкая и прозрачная. В темной глубине этой стеклянной толщи внимательно, не мигая и не шевелясь, смотрели на Литу чьи-то нечеловеческие глаза. Множество глаз. И множество улыбок, отдельных и независимых.

— Это еще что за берег тертой слоновой кости? — произнесла Лита, когда рыжий отлежался и нашел в себе силы сесть.

— Ты кто? — вдруг испугался рыжий. Видимо, Лита выбрала слишком строгий тон.

— Я Лита, — сказала Лита. — Пожалуйста, будь другом, верни меня туда, откуда взял.

— А ты откуда? — продолжал таращить глаза рыжий.

— Не прикидывайся… Я из русалочьего замка. Но я не русалка… Что, неужели не помнишь?

— Помню, — сказал рыжий. — Но где этот замок — понятия не имею. Я не успел сориентироваться, если ты понимаешь, о чем я говорю. Все произошло так быстро, и я был ранен, и ты…