Елена Смирнова: Лунный путь

Я села и обхватила руками колени. Нет, все же вряд ли моя жизнь была насыщена яркими красками. Девушка из благородной семьи, а тем более семьи князя, лишена многих удовольствий. Только приемы, да и то они проходят не часто. Я вздохнула. Это определенно мысли из той жизни, что осталась там. В прошлом.

Я поднялась, не видя больше смысла лежать в кровати. Умылась прохладной водой и надела светло-зеленое, покрытое тонкой затейливой вышивкой платье. Снежно-белые волосы в зеркале смотрелись очень странно, но я не придала этому значения. Просто отражение казалось непривычным, и если лицо было таким, к какому я привыкла, то волосы… мне казалось, что раньше они были другими. Немного не такими…

Следуя светским правилам, я вдела в уши длинные серьги. Уложила волосы, просто забрав их с боков и скрепив на затылке эмалевой пряжкой. Тонкая серебряная нитка с крохотным изумрудом охватила шею, а затем я достала из шкатулки пару колец. Надела и посмотрела в зеркало.

Что ж, если бы не лицо, получилась бы вполне красивая картинка, одетая согласно последним веяниям моды.

Но лицо… да, у меня и Алемида, как выяснилось, черты лица совершенно одинаковые. Но, тем не менее, нас не спутаешь никогда и ни за что, это я поняла, посмотрев на брата и в зеркало. Различия все-таки есть, при этом ярко выраженные.

Черты лица моего брата пускай и четко очерченные, но не резкие. Наоборот — достаточно мягкие, хоть и носят легкий отпечаток властности. Алемида легко можно назвать красавцем и ничуть не солгать при этом. Он действительно красив.

Мое же лицо… да, черты те же самые, но все же что-то не то. Черты моего лица очень резкие, летящие. Словно бы холст, на котором художник стремился не нарисовать портрет, а лишь набросать его. В моем лице нет той мягкости, которая добавляет обаяния брату.

И тем не менее — близнецы. Одно лицо на двоих. Но наши лица — словно две картины, выполненные в разных стилях.

Хмыкнув и лишь пожав плечами, я вышла из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Дома мне никто не встретился, кроме слуг, и я была весьма этому рада. Только спросила, где все и, получив ответ о том, что родители и брат уехали, а Асвилера гуляет, сама отправилась завтракать. Но даже кусок сегодня с утра не лез в горло. Все сознание захватили мысли на тему моего прошлого. Я пыталась вспомнить, что же произошло, но мне это все никак не удавалось. И все казалось, что там, в той жизни, осталось что-то важное.

Нет, все-таки вряд ли жизнь «до» была скучным бытом благородной леди, не знающей в своей жизни развлечений интереснее бала в шикарном поместье, проблем сложнее выбора туфель к платью, занятий интереснее вышивания и опасностей больше разрыва помолвки. Нет. Руки, покрытые мелкими белесыми нитками шрамов, красноречиво говорили об этом. Вряд ли я так исцарапалась иголкой. Да и этот странный, не объяснимый ничем ожог на правой руке, который перестал болеть уже вчера к вечеру.

Вчера… почти весь день я провела в кровати, не в силах встать из-за накатывавшей слабости. Что же случилось там, в разрушенном зале, где меня нашел Алемид? Ведь что-то произошло, несомненно, и это событие было каким-то образом связано со мной.

Я так резко оставила чашку, что кофе из нее выплеснулся на бело-сиреневую скатерть, темное пятно начало расползаться по ткани. Позвав служанку и сказав, что уже можно убирать, я вернулась в свою комнату. Говорят, что внутренний мир человека можно узнать по его вещам, которыми он часто пользуется, и по книгам, которые он читает. Может быть, я тоже узнаю что-нибудь о себе и своей прошлой жизни?

Комната была наполнена солнечным светом, вызолотившим вещи и стены.

Тишина и покой. И вновь мне показалось, что эти ощущения всегда были чужды моей душе. Я окинула комнату взглядом. Вполне обычная обстановка. Кровать, небольшой шкаф с одеждой (большая часть которой находится в смежной гардеробной), письменный стол у окна. Рядом со столом — полка, на которой стоят, скорее всего, наиболее любимые книги. Около противоположной стены стоит туалетный столик с зеркалом. На полу лежит мягкий ковер, стены украшают вышитые картины. Вряд ли их вышивала та прежняя я, которая жила здесь. Мне вообще думается, что раньше в не проводила много времени дома.

Я села за письменный стол и осмотрела столешницу. Ничего особенно интересного на ней не обнаружилось, всего лишь чистые листы бумаги да чернильница с аккуратно оставленным рядом пером.

Интересно, что в ящиках? Их было мало, всего три.