Джеральд Старк - Корни радуги

– Итак, призвать Ловца Душ теперь в моей власти. Он говорит мне, что делать и чего не делать, и он никогда не ошибается. Взамен демон требует жертв – человеческих жертв. Кхитайцы использовали для этого преступников, приговоренных к смерти, я чаще всего обхожусь рабами, – продолжал Кофиец. – Иногда он требует какого-то определенного человека – это сложнее всего, но советы Ловца в таких случаях поистине бесценны. Вельможа, которого я привез из Нумалии, был вхож ко двору немедийского короля – теперь у Трона Дракона от меня нет тайн… Опустошитель прозревает настоящее и будущее. Восходный владыка с помощью его предсказаний держал в повиновении целую империю. Недалек тот день, когда и я завершу создание своей империи – империи торговой. Уже теперь половина шадизарских и аграпурских купцов шагу не сделает без моего дозволения, двери трети денежных хранилищ Офира и Кофа я открываю ногой. Еще несколько лет, и моего золота достанет на то, чтобы попросту перекупить трон у Илдиза Туранского или нанять армию, перед которой дрогнут панцирные легионы Эпимитреев. Вот тогда…

Зеленоватые сумерки прорезал женский крик, тут же прервавшийся, когда ладонь Легионера грубо зажала аквилонке рот. Фидхельм вытолкал Вивию к алтарю и швырнул наземь – связанные за спиной руки не позволили ей смягчить падение, женщина упала ничком. Великолепные золотые волосы разметались по песчаной дорожке. Словно почуяв добычу, цветные искры над мраморной плитой заиграли живее, ярче, сияние поднималось выше, обращаясь в бесплотную и бесформенную, но все же человекоподобную фигуру.

– Она прекрасна, хотя и иначе, чем Льен, – печально пробормотал купец. – Но ее красота не пробуждает во мне жалости. Если бы Льен не покинула этот мир или хотя бы подарила мне наследника, боги!.. Бедняжка зачахла на глазах от тоски по родине и, подозреваю, от чувства вины – ведь когда б не ее доверчивость, многое могло бы быть иначе…

– Пора, господин, – позвал кхитаец от алтаря.

– Я только одного не пойму, – сказал Гельге, делая шаг вперед. Его сумрачный взгляд впился в лицо Конана. – Демон мне помогает или мой собственный опыт, но есть люди, коих я читаю подобно развернутому пергаменту. Когда я нанимал вас двоих, мне казалось, что я вижу насквозь ваши примитивные помыслы. Передо мной были двое обычных наемных рубак – по своему честных, жадных до золота, вина и женщин, прямых как меч и незамысловатых, как полено. По всем признакам вы не могли обратить оружие против меня – и все же… Ладно гандер, он сам не свой от вожделения. Но ты, киммериец! Ты мог бы иметь все, что только доступно воину, и даже больше – так ради чего ты упорно искал смерти, влезая в чужие секреты? Неужто из одного только праздного любопытства?

– А что, твой всеведущий демон тебе этого не сказал? – хмыкнул Конан. Внешне оставаясь спокойным, киммериец собрался внутренне, готовясь к решающему броску – рукоять кинжала наконец легла в ладонь. – Во-первых, я понял, что жизнь без риска не для меня. Во-вторых, ненавижу неразгаданные тайны. А в третьих, терпеть не могу паршивых чернокнижников!

Губы Конана еще произносили последние слова, когда узкий, отточенный до бритвенной остроты клинок в его руке покинул ножны за голенищем. Это был тот самый кинжал, который пару седмиц тому Конан выиграл в борцовском поединке с молодым туранцем. Теперь варвар убедился, что Хали не солгал: зингарский клинок и впрямь оказался отменным. Синяя сталь впилась в растительные путы, охватившие тело киммерийца – и вспорола их, точно гнилую пеньку.

Должно быть, хищной лозе не доводилось прежде сталкиваться с жертвой, способной постоять за себя. Конан и сам не рассчитывал на такой успех. Побеги дарфарской лозы выглядели сухими, твердыми и неподатливыми – но клинок, сработанный зингарским оружейником, рассек их чисто и легко, не как древесину, а скорее как живую плоть, и из обрубков брызнул густой алый сок, похожий на кровь. По всему хищному винограднику пробежала мгновенная судорога боли. Вслед за этим щупальца, сжимавшие добычу, разом разжались, взметнувшись в воздух – и те, что еще держали Конана, и оплетавшие гандера.

Оба воина от неожиданности упали ничком.

Гельге, стоявший ближе прочих противников, взревел от ярости и нанес упавшему варвару страшный удар ногой в лицо, но Конан успел откатиться на шаг. Прыжком он вскочил на ноги и выхватил из заплечных ножен меч, в левой руке продолжая сжимать спасительный кинжал.