Анн Фрост - Цена бессмертия

Валерия слабо улыбнулась. Скорее бы уж добраться до этого кромешника. Раньше она считала себя сильной, неутомимой — но этот долгий переход подточил силы, заставляя чаще останавливаться, чтобы отдохнуть. Она старалась не думать, что или кого они увидят там, у самых Пиков Вечного Льда. И, хотя тело ее уставало, но дух оставался по-прежнему крепким. Нет, Лера не жалела, да и не пожалеет никогда, что встала на сторону Рэйнорда. В ее родном мире об этом сказали бы: «встала на сторону света». Но то был не свет. Только здесь, в Меллидане, она наконец поняла простую истину: свет далеко не всегда — добро, а тьма — зло. И светлой силой можно разрушать; а темной — врачевать… Вся разница — в душе и помыслах. А цвет источника Силы, которая подчиняется тебе — не так уж и важен.

Эти мысли настолько поглотили девушку, что когда ее плеча коснулась рука Рэя, Валерия невольно вздрогнула.

— Прошу к нашему огоньку, — улыбнулся он, жестом приглашая взглянуть на магический костерок.

Пламя, живое, трепещущее — горело прямо в воздухе, не касаясь земли. Тепло от него исходило тоже вполне настоящее — даже на расстоянии десятка шагов Лера чувствовала животворящее дыхание огня. Кажется, даже сам Шангри не ожидал, что его заклинание выйдет настолько удачным.

— Теперь осталось позаботиться о шатре, — Рэйнорд чертил посохом большой круг, произнося при этом неизвестное товарищам заклинание.

Рассекаемая линией, мертвая плоть земли шипела, как клубок змей; взвился странный, зеленоватый дымок. Но, несмотря ни на что, вскоре над друзьями сомкнулся пепельно-серебристый шар защитной сферы. Шангри и Валерия невольно залюбовались — стены их «шатра» казались сотканными из мерцающей паутинки, покрытой бриллиантовой пылью. Купол таинственно мерцал, заменяя собой звездное небо. Небо, невидимое сейчас под густым слоем серой хмари. Валерия почувствовала себя уютнее, оказавшись под надежной защитой, не пропускавшей ни гнилостного запаха умирающего леса, ни капелек промозглого тумана.

— Так то лучше, — Рэйнорд осмотрел свое творение и остался вполне доволен. — Это общее для всех магов, походное заклинание. Ему нас всех учили еще в первый год, до выбора профессии. Этот «шалаш» защищает одинаково хорошо и от превратностей погоды и от диких зверей, и от злоумышленников, вроде разбойников.

— Прямо как щит? — поинтересовался Шангри.

— Не совсем, — Рэйнорд терпеливо разъяснил, — это все же не боевое заклятье. Защитный купол может преодолеть любой мало-мальски сведущий чародей…

Тем временем наступили сумерки — но не привычные сине-голубые, а мутные, как река в половодье. Казалось, это туман сгущается и темнеет, стелясь по земле сумрачными клубами. А, с наступлением ночи, весь лес за пределами их маленького шатра, поглотила непроглядная тьма. Товарищей это нимало не беспокоило — под мерцающим куполом было тепло и сухо, светло и даже как-то по-домашнему уютно. Валерии в какой-то момент стало казаться, будто не посреди зловещей чащи устроили они привал, а в чистом, вольном поле. Ночь добра — она дает передышку, дарит покой и скрывает на время убогий пейзаж, который обнажится со всей безжалостностью в свете дня.

До самого утра горел питаемый магией огонь, непривычно бесшумный, покладистый; поблескивал высоко над головой серебристый, живой купол. Было тихо; даже как-то неприятно тихо — ни ветка не шелохнется, ни птица не пролетит. Напряженная, звенящая тишина. Валерии не спалось — несмотря на обманчивый покой, воцарившейся повсюду, сердце её то и дело испуганно сжималось. Забывшись на мгновение тревожным сном, она просыпалась, вздрагивая от непонятного, навязчивого страха.

Голоса. Сотни, даже тысячи голосов — громких, терзающих слух, тихих, на грани слышимого. Они сливались в сплошной поток, подхватывая и продолжая друг друга. Спешили сказать; они взывали к ней… «Помоги! Спаси! Возьми нашу силу, отмсти за нас» «Кто вы?» — спросила она. Но ответа нет. Лишь мольба — пронзительная, отчаянная, бесконечная. Перед глазами вставали странные образы — полупрозрачные, колышущиеся, они быстро сменяли друг друга. Валерия видела бесплодные поля с худой, поникшей тощими стеблями пшеницей; видела лес, содрогающиеся, несмотря на безветрие, ветви деревьев; видела небо — ясное, синее небо становилось серым, бесцветным и птицы, мчащиеся на юг, падали камнем к земле. Валерия видела и ожившие кладбища — каменные плиты дрожали, покрывались трещинами, темная почва вскипала и рвались наружу ожившие мертвецы в грязном саване; порыжевшие от старости скелеты с мрачным огнем в пустых глазницах. Жуткие создания слепо тянули к ней руки, скрипя зубами и подвывая. «Не хочу, не хочу это видеть! — хотелось закричать Валерии.