Елена Долгова - Сфера Маальфаса

– Когда я уйду – кто займет мое место?

– Ах, Людвиг… Если бы я знал. В моем государстве так мало честных людей… А те, что есть, норовят вести жизнь частных лиц – к чему им лишние тревоги? Должно быть, найдется какой-нибудь мерзавец. Вроде Тассельгорна.

Людвиг фон Фирхоф повернулся к императору и вновь сел в деревянное кресло.

– Вот и я так думаю, государь. Я хочу отдохнуть – недолго. Но я остаюсь с вами. Не стоит освобождать место мерзавцу.

В один из последних дней поздней осени, на малолюдной дороге, что ведет от Эберталя на юг, можно было встретить путешественников, двух мужчин и женщину в дорожных плащах. Однако досужий наблюдатель, не знакомый с историей, которую мы изложили выше, вряд ли способен заинтересоваться заурядным зрелищем. Всадники ехали рядом, стремя в стремя, не слишком спеша. Все слова были сказаны, вскоре спутникам предстояло расстаться. Алиенора и Дайгал повернут на запад, туда, где в холмах, поросших можжевельником, больше нет ни оборотней, ни притаившихся стрелков из арбалета. Хотя наверняка еще остались тайны – такова от века природа старых холмов и других подобных мест. Куда и зачем собирается направиться фон Фирхоф – не знал никто. Бывший ученый, бывший шпион и бывший инквизитор почти все время молчал, хотя отнюдь не выглядел удрученным. От задумчивости Людвиг отрешился лишь однажды – когда приметил на обочине добродушного белого пса, принадлежавшего, очевидно, местному пастуху. Вопрос фон Фирхофа был обращен скорее к невидимому собеседнику, чем к друзьям:

– Хотел бы я знать, а получила ли нежная Маргарита свою бессмертную душу?

Алиенора лукаво усмехнулась, а менее осведомленный Дайгал украдкой энергично постучал пальцем по лбу, намекая, что бурные приключения вкупе с пребыванием в подземной тюрьме не лучшим образом сказались на рассудке их друга.

О Сфере Маальфаса не говорили. Иные мысли не стоит облекать в слова, раня обоюдоострым оружием и себя, и собеседника. Дозволено ли использовать дар великого Зла в борьбе со злом обыкновенным, земным? Не платой ли, взимаемой талисманом демона, стали постигшие их беды? А может быть, они правы и худший из грехов все-таки – бездействие? Трое молчали, лошади легкой рысью шли по дороге, усыпанной мелкими желтыми листьями, которые играючи перебрасывал ветер.

Хайни Ладер, в компании со вновь обретенным другом, Рихардом Лакомкой, как раз в это время поднимал очередную заздравную кружку в лучшем фробургском трактире:

– Я о чем говорю? Подвиги – дело серьезное. Не умеешь – не берись, а если уж взялся, так делай как следует – до конца!

Альвис – мифологический карлик-цверг, очень мудрый, от слова «многознающий».

Без балдохи – то есть без луны (воровской жаргон).

То есть и терапевт, и хирург в одном лице – редкое сочетание.

Неизвестно, что Господь пошлет (нем.) .

Глас народа – глас божий (Гесиод) – (лат.) .

Finster – угрюмый, суровый (нем.).

Der Verleumder – клеветник (нем.).

На самом деле – вольный перевод с английского фрагмента из «Четырех Зверей» У.Блейка.

Человек человеку волк (лат.) .

Multum im parvo – многое в одном (лат.).

К праотцам, то есть – умер (лат.).

Дорога знаний (лат.)

Разумный – поймет (лат.)

Здесь – доносчик.

Врач – друг и слуга больных (лат.).

Достойно сожаления (лат.).

Учись помогать больным (лат.).

Eule – «Лунь» на языке Церена.

Смелым судьба помогает (лат.).

Предусматривай конец (лат.).

Лови, кто может поймать (лат.) .

Надеюсь вопреки ожиданию (лат.).

Думай о смерти (лат.).

Вывод из положения, которое еще нужно доказать (лит.) .

На месте преступления, с поличным (лат.).

Выше голову! (лат.).

Внесудебные признания сами по себе ничего не стоят, а то, что ничего не стоит, не может служить опорой (лат.).

Сознавшийся является осужденным как бы по своему приговору (римское право).

Тому, кто создает законы (императору), следует повиноваться, как и величию законов (римское право).