Эдмонд Гамильтон: Остров Спящего

Вокруг Гаррисона поднимался густой лес неземной красоты. Громадные черноствольные деревья возвышались, закрывая небо огромными кронами серебристой листвы. Их переплетенные ветви были опутаны темными, вьющимися лозами, а на них росли огромные, похожие на орхидеи, нежнейших оттенков, удивительные цветы, льющиеся великолепными каскадами на зеленый дери. Меж цветов, пронзительно крича, носились яркие попугаи, и прозрачные звуки птичьего пения доносились нежным звоном колокольчиков. В наступающей убаюкивающей тишине легкий ветерок, наполненный острыми запахами пряностей и легким ароматом изысканных духов, проносился, шепча, меж деревьев.

Гаррисон ошеломленно озирался вокруг. Среди деревьев он заметил сверкающую ниточку воды, крохотный, окаймленный папоротником журчащий ручеек. Безумная жажда четырех дней вызвала у него яростную вспышку борьбы за жизнь. Хрипло вскрикнув, на подкашивающихся ногах он устремился вперед. Минутой позже он лежал на животе, подминая папоротник, с лицом, опущенным в источник холодной, кристально-чистой воды. Вся сила воли ушла на то, чтобы на время прекратить пить. Он дрожал, отрывая лицо от воды, и его иссушенные губы и сморщенный язык, казалось, медленно наливались соками. Слезы задрожали у него на ресницах.

– Я спасен, – простонал он хрипло. – Спасен!

Гаррисон заставил себя подняться и, спотыкаясь, побрел прочь от ручья. Он пока еще не почувствовал голода, но знал, что нуждается в пище.

Неподалеку он нашел высокое дерево, ветви которого склонились от тяжести круглых красных плодов, которые внешне и по вкусу напоминали яблоко, но имели твердую, похожую на круглый камешек, сердцевину. Поев, он почувствовал себя немного бодрее. Теперь ему не грозила опасность умереть с голоду – вокруг росло вдоволь таких фруктовых деревьев.

В этом, полном приглушенных звуков сказочном лесу кипела своя жизнь. Серые зайцы носились между папоротниками, летающие белки резво прыгали с ветки на ветку, а в отдалении о чем-то шумно тараторили обезьянки.

– Мне повезло, что я натолкнулся на этот остров, – пробормотал Гаррисон. – Возможно он и не очень велик, да и выглядит совершенно необитаемым, но ведь большинство островов в этой части Тихого океана – просто голые скалы.

Нетвердой походкой он направился к слышавшемуся в отдалении шуму прибоя. Его все больше удивляло разнообразие живности, попадавшейся ему на глаза: два пятнистых леопарда, хрюканье диких свиней, роющих коренья в зарослях кустарника, вой гиены в чаше неподалеку и множество быстрых и прекрасных оленей. Казалось совершенно невероятным такое разнообразие жизни на маленьком тихоокеанском островке.

Вскоре он вышел из густых зарослей на узкий песчаный пляж. Спасательный плот белым пятном лежал на песке, там, куда его вынесла волна прилива. Окинув взглядом береговой изгиб, Гаррисон прикинул, что остров имеет около пяти миль в длину и примерно две в ширину. Весь покрыт густым лесом, зеленый оазис, словно заснул на широкой груди моря. Не было заметно никаких признаков того, что здесь когда-либо ступала нога человека. Гаррисон побрел вдоль берега, идти по песку было гораздо легче, чем пробираться сквозь чащу леса. Не пройдя и полмили, он внезапно столкнулся с девушкой, появившейся из ближних зарослей так неожиданно, что Гаррисон застыл на месте, уставившись на все.

– Бог мой! – воскликнул он. – Откуда ты взялась?

– Меня зовут Мирра, – улыбнулась она. Девушка была белой – он сразу это заметил. К тому

же была молода и привлекательна. Вряд ли ей было больше семнадцати лет. Ее одежда была довольно странной – короткая туника из мягкой белой материи, перетянутая в талии широким поясом, расшитым драгоценными камнями. Ее матовые плечи были обнажены, а туника не доходила даже до округлых колен. Она смотрела прямо ему в лицо. В ее задумчивых, мягких, темных глазах читалось какое-то сомнение, смешанное с радостным ожиданием. Красиво очерченные губы были слегка приоткрыты, темные блестящие волосы, зачесанные мягкой волной назад, открывали лоб.

– Мирра? – ошеломленно повторил Гаррисон.

– Я увидела тебя из леса, – сказал она, делая быстрый жест тонкими пальцами. В ее глазах светилось радостное возбуждение, и она добавила: Я так рада, что наконец-то появился еще кто-то.

– Ты хочешь сказать, что мы с тобой единственные люди на острове? – вскричал Гаррисон.- И что ты была здесь одна?

Мирра кивнула:

– Да, кроме Спящего, конечно.