Николай Шмелёв: Подковы для единорога (СИ)

Возвращаясь в Повалье, последним форпостом, который миновала шхуна, был порт «Глушилово».

— Символичненько, — лениво прокомментировал Грог показания карты и разглядывая город в подзорную трубу. — Интересно, а что они глушат? «Нефилимский отстой»?

— Рыбу, наверное? — предположил Пинк, поглаживая добытые саженцы рукой и увлажняя подсыхающие корни.

— И то, и другое, — сказал Борн, прикладываясь к бутылке. — Есть добыча — есть повод обмыть удачу. Нет добычи — повод напиться, с горя… Что бы не случилось — всегда есть причина нажраться…

— Короче — идут на поводу у зелёного змия, — добавил Дроут и приложился к своей посуде.

Пинк, с бутылкой поводыря, совмещал приятное с полезным…

Навещая Пинка в ангаре, Грог прошёлся по аллее, высаженной гномом совсем недавно. Молодые саженцы хорошо прижились, но, до прозрачных шаров и дающих латекс стволов, было ещё далеко. Заглянув в бассейн, он с удовлетворением отметил приличный прирост водорослей «Глаза водяного дракона» и прошёл в ангар. Гном ковырялся с какой-то странной штуковиной, постоянно причитая себе под нос непереводимые ругательства.

— Что строишь? — вместо приветствия, спросил Авантюрист.

— Мандрагорокопатель, — ответил Пинк, с таким умным видом, что Грог развеселился.

— Чего? — переспросил он, давясь от смеха.

— Народ устал бороться с агрессором вилами и нуждается в техническом оснащении приусадебных участков.

— А мандрагоросажатель не заказывали? — осведомился Авантюрист, давно переставая удивляться выходкам местной публики.

На чудачества гнома он уже давно махнул рукой.

— Чего там заказывать? — вмешался подошедший Борис. — Наручники надел… или, на худой конец, верёвку затянул, на запястьях…

Эллима вытянула лицо, выставив вперёд длинное ухо. Прислушиваясь к разговору, она пыталась осмыслить сказанное, отделив правду от вымышленного сарказма, но, в сознании всё перемешалось, не желая поддаваться анализу — аналитическое мышление отсутствовало. Растение для Бориса тоже, во всяком случае — пока… Он уже и не надеялся… Грог, для приличия, пообещал, в ближайшее время подумать над этим основательно.

Мимо, по пыльной дороге, проехала карета астронома. Она, неестественно, качаясь с боку на бок, напоминала неваляшку, который находился всегда в пути. При этом, амплитуда раскачивания постоянно увеличивалась. В конце концов, карета дотряслась и, треща всеми сочленениями, завалилась на бок. Скатившись в овраг, она перевернулась на крышу. Торча из оврага вверх колёсами, экипаж продолжал раскачиваться… Оттуда, на дорогу, выполз пострадавший кучер, отряхивая с одежды пыль и потирая ушибы.

— Сколько раз я им говорил, чтобы ложились вдоль кареты, а не поперёк!

Уже и колесо слетело с оси, а вибрация продолжалась. Кучер, в это время, обречённо сидел на обочине, рассчитывая на помощь Пинка по извлечении кареты на дорогу, как только она перестанет трястись.

Жора не слишком огорчился, не найдя своих родственников, так как их никогда в глаза не видел. Грог ему сказал, по-секрету, что единороги страшные индивидуалисты и сказки про табуны его родственников, не более, чем выдумка. Жора пожертвовал обувкой в пользу Люськи. Теперь, если приглядеться к её копытам повнимательнее, то можно было увидеть, как из-за носка выпирали два острых шипа. Когда Люська проходила по грязи, то за ней оставался коровий след или… В общем — несвойственный непарнокопытным. А если приглядеться ещё внимательнее, вооружившись лупой, то на следах можно было прочесть надписи, выполненные арабской вязью: на первой подкове — непокорный, на второй — непобедимый, на третьей — гроза василисков, а на четвёртой, надпись переводу не подлежала… Родные, полустёртые Люськины копыта, украсили косяки дверей, первыми подвернувшимися под руку.

Жизнь Бориса резко изменилась. Теперь он выступал в собственном балагане, который занимал среднее положение между цирком и стриптиз-клубом. Грог постарался и теперь, каучука на теле Бориса стало намного больше. Он рельефом смущал местных дам, никогда ничего подобного не видевших. Очки Боря не снимал никогда. Он постоянно жаловался на неудобство, от избытка каучуковой массы, но Авантюрист его успокаивал тем, что убавить никогда не поздно, а тем более — отрезать…

…

Орк возвратился назад в стойбище, пообещав ещё вернуться в Повалье, как только решит свои дела на родине.