Пирс Энтони - На коне бледном

Шон поскреб в затылке:

— Не знаю, девочка. Они там чего-то считали, и, похоже, мне не выбраться. Вроде как неисправимый я…

— У тебя перчатка вот порвалась, — сказала Молли заботливо. — Дай я починю, — и потянулась к его руке.

— Ох нет, мисс, не надо, — старик отдернул руку. — Я уж обойдусь. Мне работать надо, — и снова стал без толку ковырять лопатой мокрый снег.

— Ну как знаешь, — лицо у Молли было озабоченное.

— Видите, — снова заулыбался Сатана, — порядки у нас в Аду суровые, но справедливые. Тем, кто не хочет меняться в жизни, после смерти придется туго. Но, в конце концов, настойчивость и твердость свое дело сделают.

— Да, вижу, — Зейн кивнул, — это, пожалуй, вполне разумно.

Он не договорил, потому что Молли, споткнувшись, налетела на него, а он, в свою очередь, толкнул кого-то из рабочих. Столкновение было вполне ощутимым. Рука Зейна схватилась за что-то, пытаясь восстановить равновесие, и пальцы почувствовали нагое человеческое тело.

— Ох, простите, — извинился он перед тем, кого толкнул, — я поскользнулся.

— Кривоногое дитя помойки, — пробурчал Сатана.

— Да ладно, — грубо сказал парень, поплотнее запахивая свое драное пальто. — Давайте валите отсюда и не мешайте работать.

Сатана открыл следующую дверь, и они шагнули в прекрасно обставленную комнату.

— Итак, вы понимаете, что нет необходимости разрушать систему?

— Согласен, — сказал Зейн, — хотя по-прежнему не вижу причин прежде времени лишать Луну жизни. Я пока подожду.

— Само собой, — с готовностью сказал Сатана. — Когда же вы рассмотрите все точки зрения, полагаю, вы поймете, что я прав.

Тут он снова открыл дверь, и Зейн с Молли вошли в Дом Смерти, прямо в гостиную. Дверь за ними захлопнулась, снова став телеэкраном.

Зейн приблизился к своему неподвижному телу, входя в себя, заново ощутил соединение души и тела. Тут он открыл глаза — опять во плоти. Вот это облегчение!

— Я велю своим слугам позаботиться о вас, — сказал Сатана с экрана. Затем он исчез, а его место заняла обычная программа новостей.

Молли сидела у Зейна на коленях, положив руки ему на плечи и легонько касаясь губами его правого уха. Так близко… Зейн чувствовал, что от нее чуть-чуть пахнет устрицами. Она совсем ничего не весила.

— Эй, вот это делать не обязательно, — Зейн сопротивлялся, совершенно сбитый с толку.

— Но должна же я отблагодарить тебя за то, что ты взял меня с собой, — сказала Молли. — Встретила старого друга…

Зейн замер в ее объятиях. В конце концов, что может сделать привидение тому, кто во плоти?

— Рад помочь, Молли. Ты теперь можешь вернуться…

Ее бесплотные губы будто слабым ветерком тронули его ухо.

— Смерть, — зашептала она настойчиво, — прежде чем Сатана опять сюда влезет, я должна сказать тебе…

— Что?

— Тихо, нет-нет, не дергайся. Улыбнись, покажи, что ты расслабился. Сатана подглядывает. Он и дальше позволит мне ласкать тебя, потому что ему нужно, чтобы ты переключился с Луны на кого-нибудь еще. Вот, теперь я тоже во плоти — чувствуешь?

Колени Зейна теперь почувствовали тяжесть ее тела.

— Ты взял меня в проводники. Так вот, теперь я тебя поведу. Доверься мне, Смерть, это важно.

Столь резкая смена поведения изумила Зейна. Он улыбнулся и заставил свое тело расслабиться. На деле Молли — всего лишь очаровательный призрак, быть рядом с ней совсем не трудно, хотя Зейн чувствовал себя чуть-чуть виноватым из-за того, что это не Луна.

— Когда я коснулась Шона, на его руке не было перчатки, — шепнула Молли, прихватив губами его ухо.

Зейн попытался заговорить, но она прижала палец к его губам.

— Они все без одежды там, в Аду. Голые, в снегу… Это не наказание, это — пытка.

Зейн снова пытался возразить, однако девушка, успокаивая его, демонстративно расстегнула блузку, приоткрыла грудь, словно бы соблазняя. От нее действительно пахло морем. Зейн почему-то вспомнил отпуск на вулканическом острове в Тихом океане.

— Поверь мне, Смерть! Я подозревала и раньше, но мне не позволяли их касаться, даже подходить близко не давали; его приспешники повсюду. На этот раз я коснулась Шона и теперь знаю наверняка. Я потому и толкнула тебя на того парня. Его одежда — всего лишь иллюзия, разве нет?

Зейн с удивлением вспомнил, что его рука коснулась голого тела, хотя человек выглядел одетым. Сама мысль о том, что души нуждаются в одежде, призрачной одежде, была странной, но, если учесть, что речь идет об Аде, все приобретает какой-то мрачный смысл.