Пирс Энтони - На коне бледном

— Вот это-то и жалость! — воскликнула Молли. — Ты что-то прячешь, мерзавец, да еще и не говоришь, для чего вся эта еда!

— Для персонала, конечно, оборванка несчастная! — Шкура Сатаны заалела, из ноздрей клубами повалил дым. — Они заслуживают особого обращения: изысканная кухня, напитки, развлечения…

По мановению руки Сатаны перед ними возник хор: пышнотелые нагие девицы дружно притопывали ногами.

— Все это я буду рад предложить вам в Чистилище, Смерть. Мои повара и девушки последуют за вами туда.

— У меня есть прислуга. Дома, — напомнил Зейн.

— Ах нет, это совсем не то. Вы никогда не пробовали подобных деликатесов. Таких шедевров сам Бахус ни разу не отведал. Мой личный портной сотворит для вас такое одеяние, о котором Соломон в мимолетной славе своей и мечтать не мог. А для ночных забав к вашим услугам сама королева любви и наслаждений Исида…

— Старый Гад раздает взятки! — возмутилась Молли. — Да кому она нужна, твоя Исида, эта неряха, когда у него есть такая женщина, как Луна!

Зейн снова вернулся к действительности. Его будто ослепил вид танцующих девиц, но Луна — это все, что ему нужно. Какое счастье, что рядом Молли!

— Конечно, — Сатана говорил мягко, хотя жар от него шел такой, что весь он был окутан облаком пара, — для выдающихся личностей возможны и другие формы развлечений. В Аду есть превосходная библиотека. Многие труды, собранные там, созданы авторами уже после смерти и доступны для чтения только в «Адском литературном приложении». То же касается живописи и музыки. Не угодно ли — позднейшее фортепианное творчество Шопена.

Восхитительная музыка наполнила комнату. Зейн почувствовал, как душа его возвышается от изысканных звуков.

— А ну слезай оттуда! — Молли ухватила Зейна за лодыжку.

Зейн глянул вниз. Он медленно плыл по направлению к потолку! Сейчас у него не было тела, которое удержало бы его внизу, так что волна музыки буквально подхватила душу и понесла вверх.

— Зачем ты предлагаешь мне все это, Сатана? — поинтересовался Зейн, снова оказываясь на полу. — Я здесь только за тем, чтобы выслушать тебя.

— Всего лишь дружеский жест — в кои-то веки выпала возможность сделать другу приятное.

— Смерть тебе не друг, Старый ты Черт! — разозлилась Молли.

Сатана снова улыбнулся — похоже, такова была его защитная реакция.

— Разумеется, Смерть — деловой партнер, однако это не повод для скандала.

— Хочу в Ирландский квартал! — Молли опять принялась настаивать на своем.

Зейн вздохнул. Раздражение Сатаны ему было вполне понятно.

— Давай-ка туда сходим, Люцифер. — Дьявол казался порой очень чувствительным, но огорчать Молли тоже не хотелось. — Проведаем ее друзей, а потом досмотрим все остальное.

Его намерения насчет Луны не изменились, хотя мелькнула мысль, что было бы неплохо кое в чем сотрудничать с Сатаной.

— Ну конечно! — Сатана являл собой поистине божеское милосердие. Он распахнул дверь наружу, и посетители очутились в городских трущобах.

Стояла суровая зима. Снег вился в воздухе и забивал и без того грязную улицу гнусной слякотью. Крестьяне в тяжелой грубой одежде лопатами и метлами выгребали из сточных канав рыбьи головы и прочий хлам.

— Это разорители, — пояснил Сатана. — Теперь они круглый год трудятся, устраняя весь тот беспорядок, который творили в жизни. Им надо сделать улицу совсем чистой — такой, какой она была, прежде чем они ее испоганили. Увы — беспорядок вечен.

Молли шныряла вокруг в поисках друзей. Одного наконец нашла.

— Шон! — заорала она. — Сто лет тебя не видела!

Человек прервал работу:

— Молли Мэлоун, солнышко! Когда ж ты умерла? Вот уж не думал увидеть тебя здесь! И время тебя не изменило.

— Да я померла от лихорадки и все свои прелести забрала с собой в могилу.

Старик оценивающе оглядел ее:

— Что правда, то правда, детка. Ну ты и штучка была! Самая красивая из всей уличной оравы. Уж я думал, годам к шестнадцати быть тебе бабушкой.

— Я старалась, да оно вон как вышло, — Молли улыбнулась. — Похоже, после того что этот сладкоголосый тип со мной сделал, пойдет моя душа прямо в Преисподнюю.

— Только не твоя душа, детка. Ты ведь была как петуния на луковой грядке — всегда добра к тем, кто хуже тебя. До чего жаль, что ты умерла так рано!

— Как с тобой тут обращаются, Шон? — допытывалась Молли.

— Несладко тут, как видишь. Мы все скребем, скребем, а этой дряни конца нет. Да еще вот стужа…

— А разве ты не искупил свой грех? Ты ведь тут уже долго — дольше, чем прожил. Да ты дурным и не был никогда, только побузить любил.