Ольга Онойко - Город. Фреска.

Царевна, с натугой читая, машинально расчесывала щиколотку и сковырнула корочку со ссадины. По ноге бежит кровь. Джесет заскулила от страха; но любой слуга донесет матери о ее слабости, - и мать вновь целый день будет в упор не видеть Джесет. Что может быть позорней для царевны-рескидди, чем бояться крови… Всхлипывая, она налепила на ногу лист писчей бумаги. Лист побурел, но кровь больше не течет.

Нежа детей своих, Рескит создала золото. Было много золота в обители Рескит, и дети ее играли с ним.

Никогда, никогда мать не дарила Джесет игрушек. Позавчера ей исполнилось восемь: это был страшный день, полный муки, как всякий день рождения царевны. Ее посадили на боевого коня, первого друга высокородной воители, конной лучницы... Не легконогий хотохорский скакун, - нет, это был зверь рескиддских кровей, отпрыск рода лошадей-хищников, которые, потеряв всадника, сами начинали убивать людей и коней врага.

Джесет так обмерла в седле, что не могла дохнуть.

После же Рескит создала песок; песок лег пустыней и лег степью. Было много песка. Дети Рескит играли им и были радостны.

Сначала матери пришлось по душе то, как спокойна царевна. Но стоило царице отпустить повод, - конь шелохнулся, и Джесет в глубоком обмороке повалилась набок. Ее успели подхватить, и она не ушиблась, только ободрала ногу.

«Кровь Арсет! - богохульствовала царица ввечеру, когда Младшая Мать приехала со службы - готовить царевну к первой инициации. – Кровь Арсет! Я рожала ее под колесницей во время похода. Ее баюкали боевыми песнями. Почему эта девка мочится от страха при виде оружия?»

Младшая Мать не ответила.

Джесет слушала под дверью.

Рескит, создавшая солнце, золото и песок, имела тысячу дочерей и тысячу сыновей. Все они играли и были радостны в своих играх, и Рескит была радостна ими. Однако песок не сохранял формы; золото сохраняло форму, но не имело жизни; солнце сохраняло форму и было полно жизни, однако оставалось вечно неизменным. И Арсет наскучили игры.

Неправда, в сказке говорилось по-другому… Строки Легендариума - тяжкие и сухо-железные, как удары подков о брусчатку. Читать скучно: Джесет сидит, тупо разглядывая многообразие шрифтов на странице и вспоминает подслушанное.

«У нее в роду сто завоевательниц!» - крикнула царица непонятно кому.

«Кто ее отец?» - нарушила тишину Младшая Мать.

«Йеркаан Хотохорский! - Джесет впервые услышала это имя, - Йеркаан, убивший десять тысяч врагов! Йеркаан!..»

«…чья мать – родная сестра твоей матери, - докончила священница. – Рескидда, Хотохор, Истефи, возьми великие царства или малые вотчины, - все царские и княжеские роды, придерживающиеся святой веры, находятся друг с другом в слишком близком родстве. Породистые животные болезненны».

Когда Арсет наскучили игры, она отделилась от прочих. Когда она отделилась от прочих, у нее пришла кровь. И в ее крови была сила и была воля. И она сотворила человека. Но, поскольку Арсет не была сама и нуждалась в ином, она сотворила человека из песка, солнца и золота.

Бездумно прочитав это, царевна вспомнила, что в сказке Арсет просто обрезалась одной из золотых игрушек. Что значит «пришла кровь»? Ножками? Почему «у нее», а не «к ней»? Даже любопытство было вялым и тупым: не хотелось звать, спрашивать, узнавать…

«Вырождение?» - тихо и безнадежно спросила царица. Джесет не думала, что голос матери может так звучать.

«Еще нет».

Изображение Немилостивой Матери смотрело так же строго, как смотрела на Джесет Четвертую Джесет Третья.

Царица глянула в зеркало.

Нестерпимое солнце извергалось с бледного небосвода. Рескидди любили сочный синий и живой зеленый цвета, но стены города, в отличие от стен домов, не украшали мозаичные картины; шлифованные плитки из твердых и светлых пород камня отражали чистое сияние Матери Солнца.

Триумфальное шествие приблизилось к вратам Акрит.

Согласно традиции, победоносные войска пройдут вратами, именованными в честь тех, чьим делом была война: им предстояло пересечь полгорода по Аллее Цариц, огибая древнюю стену, чтобы вступить во внутренний предел через врата Ликрит. Но распахнутыми пребудут и врата Акридделат, арсеитской святой, и Главные врата, жила торговли.

Первыми гарцевали конные лучницы, главная военная сила рескидди; их луки, натертые золотой мазью, ярко сверкали, и сверкали улыбки всадниц. Все жены боя происходили из дворянских или богатых торговых семей: умение стрелять со скачущего коня требовало постоянных упражнений, кроме того, лучнице нужна была дорогая, опасная и негодная в другую работу хищная лошадь.