Генри Олди - Рассказы очевидцев, или Архив Надзора Семерых (сборник)

К чести короля, он не испугался. Палач, взвыв, кинулся вон из застенка, но палачи – ужасные трусы. Никогда не беритесь пытать палача, если хотите получить удовольствие. Зато короли… о-о-о!.. ладно, сейчас не время для воспоминаний.

Перехватив палача в коридоре, я сломал ему руку и долго любовался матово-белым обломком кости. Потом вернулся обратно.

– Ты демон? Ты пришел за моей душой?

Похоже, деловитость была у Его Величества в крови.

– В определенном смысле. Что ты думаешь о мировом господстве?

– Звучит заманчиво. А что потребуется от меня, кроме души?

– Для начала сущая безделица. Зальем землю кровью, а там посмотрим. Ты даже представить не можешь, как важно для художника сперва загрунтовать холст.

Он задумался. Тени кружились вокруг первого рекрута Зла. Трогательный момент. И все-таки его деловитость… Я предпочитаю чистое искусство, но выбирать не приходилось.

– Давай поторгуемся. Я насчет души. Согласись, товар редкий, дорогой…

– Оставь ее себе.

– Ты шутишь?

– Ничуть. Я серьезен, как перекладина виселицы.

– Моей армии не хватит, чтобы вести длительные военные действия.

– Поднимем мертвых. Надеюсь, мертвецов в твоем королевстве достаточно?

– Какой давности? Разложившийся труп – плохой солдат.

– Ошибаешься. Из стариков получаются штурмовые отряды. Я помню одного, дослужившегося до маршальского жезла. Этот гений блестяще разлагал моральный дух противника одним своим появлением под стенами.

– Мировое господство – дело долгое. Как насчет бессмертия? Иначе, боюсь, не успею.

– Прекрати эту гнусную торговлю! Ты король или ростовщик?! Хорошо, для начала ограничимся тремя тысячами лет вечной молодости. Думаю, успеешь.

– Успею. Давай сюда молодость.

– Давай сюда твою жену. Три дня мучительного жертвоприношения, и молодость тебе гарантирована.

Все-таки он был хорош. Глазом не моргнул.

– Я иду за женой. Если послать стражу, эта стерва может заподозрить подвох и сбежать. А так решит, что зову полюбоваться дыбой. Обожди здесь.

Присев на жаровню, я оглядел пытуемого. В сущности, там еще оставалось чем занять ожидание. Вот, например. И еще вот.

– А-а-а!.. – вопль оказался на редкость хорош. Звучный, утробный.

Прелесть.

– Что ты делаешь, демон?

– Развлекаюсь. Поторопись, мне скоро надоест.

– Иду. Кстати, спроси у мерзавца, где прячутся его сообщники!

«Куда катится этот мир?» – устало вздохнул я.

– Вон!!!

– Извини. Я думал, раз ты все равно скучаешь…

Мне стало противно. Зайду в следующий раз. Пусть помучится в ожидании.

Пытуемого я прихватил с собой.

Маг был лыс, склочен и могуч, как любой из некромантов Высшей Ложи.

– Окажу посильную помощь, – мрачным басом сообщил он, не оборачиваясь. – Оплата сдельная, по магистерским ставкам.

В башне стоял беззвучный стон душ, заточенных в кристаллы. Словно комарье над беглым каторжником, угодившим в зыбун. От кожаных переплетов чудесно пахло свежеободранными девственницами и ножами отцеубийц, пущенными в переплавку вместе с владельцами. Из этого сокровенного металла делались угловые скрепы переплетов. Чучело оборотня скалилось в нише, под сушеной головой чародея-вредителя. Маленькой, размером с кулак грузчика, и способной прорицать по субботам, – правда, исключительно неприятности. Помещение напоминало «Башню слез», левую часть триптиха «Добро пожаловать!». Метатрон II, остроумнейший из живописцев, писал эту работу в тюремной яме, при свете луны, чтобы лучше передать динамику «погребной светотени». Доску под будущую картину он взял из днища затонувшего корабля работорговцев, подрядив для этого спрута-падальщика, и загрунтовал ее «стойким маслом», о рецепте которого позвольте умолчать. У «Башни слез», помимо массы достоинств, имелся крохотный изъян: любуясь картиной больше трех с половиной минут, зритель-эстет попадал внутрь изображения, доставляя много удовольствия следующим любителям изящных искусств.

У этого некроманта есть вкус.

Приятная обстановка. Скромно, по-домашнему. Если б не мелкая заноза.

Их вечная деловитость…

– А за идею? Бескорыстно?

Маг смешал прах еретика с вытяжкой слезных желез василиска.

Осторожно нюхая смесь, пожал плечами:

– За идею выйдет дороже. Вам ли не знать? За комиссионные готов порекомендовать идейных коллег. Но, как честный злодей, вынужден предупредить: это либо бездари, либо жалкие лгуны. Перейдем к делу? Я очень стеснен во времени…