Дженнифер Роберсон - Танцор меча

Закончив с жеребцом, я открыл одну из фляг и протянул ее Дел. Она приняла флягу дрожащими руками и тут же забыла о малышах, а те в это время катались, кувыркались и пытались вцепиться в нее зубами. Часть воды пролилась, оставляя темные полоски на запыленном лице, и Дел торопливо поднесла ладонь к подбородку, пытаясь поймать драгоценные капли.

Ее горло двигалось в такт глоткам. Еще раз. Еще. Потом она заставила себя остановиться и протянула флягу мне, рассматривая влажную ладонь. Жидкость впитывалась в кожу на глазах.

– Я и не знала, что бывает так сухо, – она взглянула на меня сквозь покрытые песком ресницы. – Раньше было жарко, когда я ехала с Севера, но это… гораздо хуже.

Я сделал большой глоток, закрыл флягу и убрал ее в мешок.

– Мы можем вернуться.

Дел смотрела на меня таким же отсутствующим взглядом, как и тигрята, возившиеся у нее на коленях. Она была… где-то в другом месте. А потом я понял, что она вспоминала пережитое, снова оживляя свой страх и стараясь развеять его силу над ней. Я видел как она пропускала его через себя и сведенные мышцы вздувались под грязной кожей, а потом расслабились, растворяясь в теле как тонкий след кумфы в песке.

Она тихо вздохнула.

– Поехали дальше.

Я облизнул потрескавшиеся губы, стараясь не скривиться от боли.

– Рискуем попасть в другой самум, баска. Он редко бывает один. Обычно два или даже три.

– Но этот мы пережили.

Я посмотрел на ее высоко поднятую голову. Характер у Дел был как сталь, твердая и отточенная.

– Твой брат значит для тебя так много, что тебе приятнее погибнуть, чем отступить?

Она обернулась. В этот миг в голубых глазах отразилась вся ее душа, и то, что я увидел, заставило меня устыдиться вопроса. А может мне стало стыдно за себя, за свою бестактность, бездумную уверенность, что она ценит свою жизнь дороже чем жизнь брата.

Но я в этом мире всегда был одинок и понимание семейного единства давалось мне нелегко.

Крепкое, всесильное родство было для меня такой же загадкой как меч, который она носила. Такой же загадкой, какой была она сама.

Дел встала, поддерживая котят под толстые тугие животы, и запихнула их обратно в мешок. Не обращая внимания на мяуканье и визгливые протесты, она затянула кожаный ремень. Дел держалась спокойно и отчужденно. Я понял, что своим вопросом оскорбил ее. Я молча оседлал гнедого, забрался в седло и протянул руку Дел. Она оперлась на мою ногу как на стремя и села за моей спиной.

– По полпорции, – сказал я ей, – воды и еды. К тигрятам это тоже относится.

– Я знаю.

Я шлепнул жеребца по пыльным бокам и вставил ноги в стремена, приготовившись встретить ожесточенное сопротивление присутствию дополнительного веса. На самом деле у моего гнедого сил достаточно чтобы вести не только нас с Дел, просто он любит поскандалить. Но гнедой опять меня удивил – он лишь чуть сильнее напрягся перед первым шагом и повел боками, как будто хотел пожать плечами. И пошел вперед.

Мы снова ехали на Юг.

Самум можно пережить, но все равно он вытянет из вас силы. Я знал, что долго так продолжаться не сможет. Жеребец спотыкался и пошатывался, я качался в седле как пьяный, а Дел лежала на моей спине. Пожалуй удобнее всего было тигрятам, в душе я завидовал им.

Отравленный колодец сбил нас с пути. Свернув к оазису, мы сошли с кратчайшей дороги в Джулу, и теперь нам предстояло пойти намного миль больше, чтобы добраться до воды. Я знал это и чувствовал, что Дел тоже догадывалась. Не понимал, что происходит только гнедой.

Лошадь не может понять, зачем нужно экономить. Она просто хочет. Ей нужно. В Пендже, под солнцем, опаляющим горящий ковер кристаллов и песка, вода становится драгоценностью, стоящей больше чем золото, алмазы и еда. Я помнил дни, когда готов был пожертвовать годом жизни за глоток холодной, пресной воды.

Или даже теплой воды.

Попадавший на кожу песок вытягивал из нас влагу, высушивая плоть. Человек начинает умирать от недостатка воды от кожи к костям. Жеребец дрожал и спотыкался, неуверенно опуская копыта на раскаленный песок. Я был не в лучшем состоянии, хотя ехал, а не шел.

Дважды, когда я слезал с гнедого чтобы напоить его из ладони, я будил Дел и предлагал ей воду, но она отказывалась. Я тоже не пил. Сделав маленький глоток, не удержишься от большого, а там уже не оторваться, и вода сразу исчезнет. И ты только ускоришь свою смерть.

Вода стала собственностью жеребца, а мы его паразитами.

Я почувствовал прикосновение ладони к голой спине.