Анна Клименко - Вампир для истинной королевы

– Медальон! – повторила она, тяжело дыша, и, выбросив вперед связанные руки, сорвала у меня с шеи цепочку.

...Нашим спасителем оказался вовремя сбежавший Альберт. Он дал нам те мгновения, которых не хватало. Подкрался незаметно, прыгнул на Мессира, сбил его с ног – но тут же поплатился за это. Страшные руки вампира схватили оборотня за загривок, как будто это был нашкодивший кошак, и с размаху швырнули на камни. Альберт сполз по стене на землю и больше не шевелился... Но он дал нам надежду.

– Марша! – взвыла Мириам, – ты обещала! Где ты теперь, когда помощь так нужна?!!

Вампиресса изо всех сил сжала в кулаке медальон, становясь между мной и Мессиром. Он быстро приближался, неумолимый и страшный, так похожий на черную глыбу, над которой неким сверхъестественным образом парило белое, с темными провалами глаз, лицо. Мессир задержался лишь на миг – чтобы подобрать двуручник – а затем ускорил шаг.

– Беги, – процедила Мириам, – скорее же, Агнесса.

И замерла, прижав к груди медальон и обратив лицо к небу, словно оттуда должна была снизойти Марша и спасти нас всех.

Я быстро огляделась. Куда, провались все в Бездну, я должна бежать? Слуги Мессира быстро пришли в себя и брали нас в кольцо. Спотыкаясь и проклиная связанные руки я метнулась в сторону зарослей бузины – но на дороге, как назло, вырос наглый блондинчик. И вот уже меня хватают за плечи, за локти... Взревев от отчаяния, я изо всех сил боднула вампира в лицо. Из глаз посыпались искры – но вражина мой пострадал куда сильнее. Его аристократический нос оказался странно свернут набок, кровь хлынула на рубашку, мгновенно заливая грудь...

– Ах ты дрянь! – острые зубы щелкнули на волосок от моего плеча, но я – я оказалась на свободе.

Воодушевленная этой маленькой победой, я припустила наискосок через двор, к замковым воротам. Там все еще толпились неразумные «куклы» Мессира, у меня появилась слабенькая, но все же надежда, безумная затея – затеряться в их толпе, а потом, если повезет – нырнуть в заросли...

Раздался короткий, словно всплеск, крик. Я обернулась на бегу, и сердце горько сжалось. Мириам стояла на коленях, пронзенная насквозь мечом Мессира; ее лицо было обращено к чистому утреннему небу, руки молитвенно сложены на груди. Что ж, было похоже на то, что Марша так и не пришла на помощь... Быть может, призраки забывчивы и не помнят своих обещаний.

Мессир быстро выдернул меч, взмахнул им – и голова Мириам покатилась прочь, во мгновение ока рассыпавшись прозрачными хрусталиками. Как и ее тело.

– Мириам! – я поскользнулась и упала на одно колено. Силы куда-то делись, и оставалось только смотреть на вампира в черном, заслонившего собой пол-мира.

Медальон, звеня, покатился по камням и раскрылся в нескольких шагах от меня.

– Куда же ты бежишь? – ухмыльнулся Мессир, – что за глупости, леди Агнесса?

Но в этот миг что-то произошло с никому ненужным медальоном, который столько лет передавался от матери к дочери, чтобы в итоге оказаться у меня. В лучах восходящего солнца он засиял, словно новорожденная звезда, брызнули во все стороны золотистые искры – и в воздухе медленно, как будто неохотно, начал появляться призрак.

Это была она, Марша. Ее невесомые руки взметнулись к солнцу, локоны растрепались, словно в этот время в призрачном царстве неистовствовала буря. Она оглянулась на меня. Мне даже померещилась улыбка на ее колышущемся и меняющем очертания лице... Еще миг – и Марша, воспарив над замковым двором, быстро поплыла в сторону Мессира.

Вампир заметил ее слишком поздно. Взметнулась вверх рука с зажатым клинком. Но разве может сталь повредить призраку? Марша раскинула в стороны жемчужно-прозрачные руки, чуть наклонилась – как будто готовилась нырнуть – и, оттолкнувшись ногами от невидимого берега, в самом деле нырнула. Прямехонько в Мессира.

Нас разделяли считанные шаги. Меня и Мессира, меня и мою смерть... Но их-то он и не смог пройти, эти несчастные пять-шесть шагов.

– Аргх! – Мессир вдруг согнулся пополам.

Потом упал на колени, уронил голову на согнутые в локтях руки и начал заваливаться набок. В груди вампира заклокотал мокрый, нехороший кашель, дыхание вдруг стало хриплым и натужным – словно великому Мессиру внезапно стало нечем дышать...

Сквозь его белую кожу пролилось радужное сияние – тонкие и острые, как иглы, лучики. Правитель Некрополиса корчился в судорогах, катаясь меж кусов колючего боярышника, с его посиневших губ вперемешку с проклятиями летела кровавая пена. А свет, подаренный призраком Марши, не угасал, разгораясь все ярче, и белая кожа Мессира начала растворяться в радуге и таять, таять...