Анна Клименко - Вампир для истинной королевы

– Прости, – я поморщилась, вспоминая… – а зачем ты заблокировала вход в тоннель, когда мне пришлось… мм… ночью появиться во дворце?

Я покосилась на Эвелину, но девушка шагала с невозмутимым видом. Догадывалась о моей истинной роли при дворе Эльфира?.. Или всего лишь думала о чем-то своем, потаенном?

Мириам обернулась. Ее прекрасные глаза слезились, веки покраснели.

– Дорогая, о чем ты? К чему мне было запирать ход?.. Подумай как следует, это мог сделать и кто-то другой.

«Может быть, ты и права», – я вдруг вспомнила об убитом Эдгаром чудовище.

В конце концов, у твари мог быть хозяин.

– А еще ты могла просто перепутать ниши и пытаться войти в ход там, где его вовсе не было, – заметила Мириам, – ты ведь недолго при дворе Эльфира, и наверняка не слишком хорошо знаешь дворец.

– И то правда, – я смутилась. Эта версия выглядела еще более вероятной. Проклятье! Теперь, конечно, можно долго гадать – но все-таки я могла впопыхах прибежать к похожей нише!

– Мириам, зачем ты искала встречи со мной?

Губы вампирши дрогнулив недоброй усмешке, и я увидела белоснежные клыки.

– Дорогая, скоро ты все узнаешь. Время пришло, и должно свершиться все, предсказанное моей несчастной сестрой.

Мда. Стоило предполагать, что именно этим все и закончится. В конце концов тайны – на то они и тайны, чтобы быть раскрытыми, а предсказания – куда ж без них?

– Скажи, Агнесса, – вдруг прошептала Мириам, – а ты уверена, что эти два оборотня преданы тебе? Ведь они были приставлены к твоей особе Мессиром?

– Это не совсем так, – обиженно возразил Альберт, и я в который раз поразилась остроте его слуха, – мы вызвались добровольцами, когда шла речь об укреплении связей с эльфийским двором. А уж Эльфир сам попросил нас приглядывать за Агнессой. Он, бедняга, терялся в догадках – кто убивает людей в Светлом лесу!

– Терялся в догадках… – протянула Мириам, – а вы так и не узнали, кто именно это был?

– Нет, – честно сказала Эвелина, – убийца у нас шел пунктом вторым в списке, а вы, уважаемая, были первой. Да мы и не почувствовали ни в ком из придворных ничего особенного...

К вечеру мы кое-как доползли до замка. Вблизи он оказался поврежден куда больше, чем казалось издалека; смотровые башни разрушены, крыши провалились, кладка стен осыпалась, а распахнутые ворота напоминали разверстую пасть давно погибшего хищника.

– Ну вот видишь, Агнесса, а ты считала, что замок маркиза де Лив в плохом состоянии, – шепнул Этьен, но я только отмахнулась. Отчего-то мне стало совсем не до шуток – в сердце поднималась холодная и мутная печаль, как будто…

Как будто эти развалины и в самом деле были мне дороги.

Мы продрались сквозь заросли боярышника, который заполонил весь внутренний двор, дошли до главной башни – она сохранилась чуть лучше, чем прочие постройки. Мириам с трудом потянула на себя тяжелую – но, увы, – трухлявую дверную створку.

– Проходите. – и осторожно промакнула слезы в уголках глаз, – это остатки былого величия.

Оказалось, главный холл был жилым. По крайней мере здесь, ближе к камину, был придвинут громоздкий диван, стояло несколько старых жестких кресел. На маленьком треугольном столике одиноко поблескивал пузатый графин с непонятным содержимым бледно-золотистого цвета.

Мы расселись – кто где. Лей, встрепенувшись, сделала круг по залу, затем приглядела себе местечко на кованом завитке подсвечника и устроилась там. Цветочная фея по-прежнему хранила глубокомысленное молчание, так что у меня даже зародились подозрения – а не зреет ли в ее золотистой головке какая-нибудь шалость?

– Лей, – шепотом позвала я, – что с тобой?

– Ничего, – отозвалась фея, – всего лишь жду историю.

– Я знаю, вы все ее ждете, – усмехнулась Мириам.

Она устало опустилась в свободное кресло, ноги поставила на изъеденный молью пуфик и указала на графин.

– Угощайтесь. Надеюсь, вы меня простите, я плохая хозяйка – но поход по солнечной долине выпил все мои силы. Над камином вы найдете немного вяленого мяса.

Этьен бодро вскочил и бросился к полке над закопченным чревом камина. Словно и не топал весь день! А у меня ноги попросту отваливались, так что я оказалась способна только сидеть и ждать, пока доблестная Агата принесет мне ломоть жесткой говядины.

– Я, пожалуй, начну, – зашелестел по холлу голос Мириам, – ибо время на исходе.

И она заговорила. О событиях далеких и древних, печальных и горьких настолько, что у меня пропал аппетит.