Елизавета Абаринова-Кожухова - Берегись вурдалака

Тут в дверь постучали.

— Входите! — крикнул князь Григорий. Дверь робко приотворилась и пропустила барона Альберта, одетого все в тот же невыразительный плащ, и с ним еще одного господина — в зеленом костюме, с длинными вьющимися волосами и небольшой бородкой.

— Простите за опоздание, — прямо с порога принялся оправдываться Альберт, — но я выполнил твою просьбу, князь — достал-таки господина Каширского.

— Каширский — это я, — с достоинством представился человек в зеленом костюме. — Для меня огромное счастье и немалая честь вновь встать под знамя Вашей Светлости, почтеннейший князь Григорий, и возобновить бескорыстное служение нашему общему делу. Разумеется, за самое скромное вознаграждение.

Князь Григорий пристально посмотрел на Каширского, тот спокойно выдержал взгляд.

— Ну что ж, это весьма похвально, что за скромное, — с едва скрываемым удовольствием проговорил князь Григорий, когда ему надоело играть «в гляделки». — Большого узнаграждения мы вам платить усе равно не сможем. Пока что.

— Я буду доволен и малым, — обаятельно улыбнулся Каширский. И со значением добавил: — Пока что.

— Ну вот и прекрасно. — Князь пригладил остатки волос, зачесанные на плешь. — После заседания мы с вами, господин Каширский, обсудим подробности и частности, а теперь…

Но тут в дверь опять постучали.

— Введите! — повысил голос князь Григорий. — То есть, входите!

В помещение, поддерживая репортерскую сумку, ввалился Гробослав, а за ним деловой будничной походкой вошел невысокий коренастый человек с немного хмурым лицом и коротко остриженными темными волосами.

— Князь, я исполнил твое приказание, — едва переступив порог, развязно зачастил Гробослав. — Отыскал того человечка, что ты заказывал.

И Гробослав ткнул пальцем в своего спутника, который спокойно и даже как-то с ленцой разглядывал князя Григория и всю честную беседу.

— Кто такоу? — переспросил князь.

— Каширский, — представил Гробослав. Все, кто был за столом, изумленно пооткрывали глаза и рты, один лишь князь Григорий остался невозмутим.

— О-очень приятно познакомиться, — радушно промолвил он. — Только, знаете, вот какая незадача — один Каширский у нас уже есть.

— Кто, этот? — второй Каширский повернул голову в сторону «первого». — Разве вы не видите, что он — гнусный самозванец?!

Первый Каширский при виде столь скоропостижно объявившегося конкурента порядком струхнул, однако нашел в себе силы огрызнуться:

— От самозванца слышу!

— Цыц! — прикрикнул князь Григорий. — Кто из вас самозуанец, а кто нет, мы сейчас выясним. Ну-ка, господа Каширские, покажите нам свое ремесло!

Первый Каширский артистически тряхнул кудрями:

— Ну что ж, господа, приступим. Вы уж какие-то больно сегодня мрачные. Веселее надо быть, радостнее. Не пройдет и минуты, как вам будет радостно и весело.

Более он ничего не сказал, лишь доброжелательно улыбаясь глядел на присутствующих. И точно — лица господ вурдалаков понемногу делались светлее, губы сами собой раздвигались в улыбку, в глазах зажигались огоньки. Кто-то даже неуверенно рассмеялся, но, обернувшись на князя Григория, резко замолк. Однако этого хватило, чтобы через миг все собрание, включая председателя, уже зашлось в одном общем и как бы беспричинном хохоте. Каширский сделал легкое движение плечами, как бы обозначая «цыганочку», и молодой вурдалак, схватив в охапку лаптоп, вскочил с места и пустился в пляс. Остальные тут же последовали его примеру, а князь Григорий даже вспрыгнул на стол и, сшибая «Нарзан» и «Колу», не совсем прилично откинулся назад и затряс воображаемыми грудями с золотыми украшениями (тоже воображаемыми). Не участвовали в этом безобразии лишь двое: второй Каширский взирал на пляску с презрительной ухмылкой, да барон Альберт, на которого сеанс его протеже отчего-то не подействовал, лишь головой качал, глядя на столь неподобающие действия своих соратников.

— Довольно! — крикнул князь Григорий. Каширский провел ладонью перед лицом, словно бы снимая чары, и дикие пляски тут же прекратились. Князь Григорий спрыгнул со стола и как ни в чем не бывало занял свое председательское место.

— Да-а, — отдышавшись, проговорил князь, — это вам, понимаете ли, не хухры-мухры. Только у другой раз, любезнейший, вы таких шуток с нами не шутите… Ну а вы, сударь, чем нас порадуете? — обратился он ко второму Каширскому.

— Я не какой-нибудь там шарлатан и на вякую дешевку не размениваюсь, — заговорил второй Каширский приятно-обволакивающим бархатным голосом. — Я психотэрапэут высшей категории и действую на сознание и на организм пациентов посредством установок. Сейчас ваши глаза закроются, но уши и другие органы будут воспринимать мои устаноуки…