Елизавета Абаринова-Кожухова - Золотая стрела

Когда они добрались до того места, куда упал камешек, Чумичка достал из-за пазухи еще один. Внимательно оглядевшись и по каким-то своим приметам определив нужное направление, колдун вновь кинул камешек. На сей раз он не ушел под воду, а зацепившись, повис на безжизненном кустике, торчавшем на темной кочке.

Чуть изменив направление, Чумичка уверенно двинулся в ту сторону, куда упал второй камешек. Стараясь не отставать, Василий и Иван отправились следом. Трудный и опасный переход продолжался.

Хотя день был уже в разгаре, в горнице Марфы царил полумрак — плотные занавески на окнах почти не пропускали света с улицы.

Княжна безмятежно спала, и домовому Кузьке стоило больших усилий привести ее в бодрствующее состояние.

— А? Что такое? В чем дело? — сонно пробормотала Марфа.

— Вставай скорее! — тормошил ее Кузька. — Твоему Виктору того и гляди башку отрубят, али повесят, как собаку, а ты тут почиваешь, будто медведь зимой!

— Какому медведю собака башку отрубит? — сладко потянулась княжна.

— Да не медведю, а Виктору! — нетерпеливо затопал Кузька. — И не собака, а рыцари! Ты одна можешь спасти его.

Тут только до Марфы дошло, в чем дело. Она решительно вскочила с кровати и стала одеваться.

— Быстрее, быстрее, — торопил домовой. — А то на самое отрубление и поспеешь!

Тронная зала, куда незаметно проскользнула Марфа в сопровождении Кузьки, была полна рыцарей. Правда, сам королевский трон пустовал, но слева от него, на небольшом возвышении, Марфа увидела Виктора. Он сидел на низенькой скамеечке с таким отрешенным видом, будто происходящее его вовсе не касалось.

А рыцари бурно спорили о том, что им делать с Виктором. Как поняла княжна из речей, мнения разделились: часть рыцарей, явно меньшая, ратовала за то, чтобы дождаться короля Александра и оставить участь Виктора на его усмотрение. Большая же часть склонялась к немедленной смертной казни, но и среди нее не было единства в способе исполнения — то ли повешением, то ли отсечением головы. Похоже, что именно благодаря этим разногласиям Виктор до сих пор еще был жив.

— Как же так! — громогласно возмущался господин Беовульф. — Мы тут, понимаете, старались, живота своего не щадя, освобождали королевский замок — и даже никому головы не отрубим? Ну нет, так я не согласен!

— А я считаю, что надо повесить! — спорил с ним почтенный Зигфрид. Виктор опозорил высокое звание и утратил высокую честь быть обезглавленным. Мое мнение — повесить его как обычного вора и убивца!

— Повесить! — закричали некоторые рыцари.

— Вы знаете, дорогой Зигфрид, как я вас уважаю, — вновь заговорил Беовульф, когда выкрики стихли, — но согласиться никак не могу. Виктор все же как-никак член королевской семьи. Что о нас соседи говорить будут?..

Масла в огонь подлил королевский повар, он же по совместительству королевский палач:

— Господа, решайте же скорее, что мне готовить — топор или веревку. А то у меня и в стряпной дел невпроворот!

— Вот видите, — подхватил дон Альфонсо, — из-за наших споров пострадает праздничный обед. Давайте отложим казнь до завтра.

— Сегодня! — решительно заявил Беовульф. — А то к завтраму у меня вся злость пройдет…

И тут раздался женский голос:

— Пожалуйста, пощадите его!

Зигфрид оглянулся на Чаликову, но та молчала. Она вообще-то по убеждениям была против смертной казни как таковой, но не считала себя вправе вмешиваться в рыцарский спор. Виктор чуть приподнялся на своей неудобной скамейке и стал вглядываться в толпу рыцарей, кого-то там выискивая.

Вперед вышла не знакомая рыцарям девушка в длинном темном платье:

— Господа славные рыцари, прошу вас, повремените с казнью Его Высочества!

— Кто вы, сударыня? — строго спросил Зигфрид.

— Марфа Ярославна, из рода князей Шушков, — гордо приосанившись, ответила девушка.

— О, значит, вы живы! — искренне обрадовался Беовульф.

— Да, жива, — величественно кивнула Марфа, — и жива благодаря Его Высочеству. Мне сейчас сказали, что ночью он спас меня от ножа убийцы!

Виктор неодобрительно покачал головой, словно желая сказать: «Ну зачем вы, княжна…»

— Кто может подтвердить ваши слова? — спросил Зигфрид.

— Я подтвержу! — не выдержал Кузька, выступив из-за спины Марфы. — Ежели бы мы с Виктором того лиходея не схватили, то жутко подумать, что было бы! Самый всамделишный летательный исход — вот бы чем все кончилось!

— Ну ладно, признаю, что погорячился, — сказал Зигфрид. — То, что нам сообщила Ее Светлость Марфа, я склонен считать обстоятельством, которое смягчает вину Виктора. Поэтому я более не настаиваю на повешении, а согласен на обезглавливание.