Елизавета Абаринова-Кожухова - Золотая стрела

— Крупная, однако же, крыса оказалась, — хмыкнул Дубов.

— Снова этот кот проклятый, — заныл бывший Грозный Атаман. — Погнался за мной, я сюда шмыгнул, а тут вы вошли… — Пятясь задом в сторону двери, Петрович споткнулся о край ковра и растянулся на полу.

— Вон! — рявкнул Виктор, и Петрович на четвереньках очень быстро покинул кабинет, отворив двери лбом.

— Вот с кем приходится иметь дело, — вздохнул Виктор, оставшись наедине с гостем.

— Вы сами выбрали этот путь, Ваше Высочество, — возразил боярин Василий. — Так что же я могу передать вашему дяде?

— Передайте мои сожаления, что так все вышло, — помолчав ответил Виктор. — А насчет ваших предложений я должен подумать. Если что, дам знать.

— А теперь, Ваше Высочество, позвольте мне откланяться, — сказал гость. — Темнеет рано.

— Ну что ж, не смею задерживать, — кивнул Виктор. — Счастливого пути.

— Извините, Ваше Высочество, у меня к вам одна не совсем обычная просьба, — вспомнил Василий. — Не могли бы вы лично проводить меня до кареты?

— С удовольствием, — несколько удивленно ответил Виктор. — Теофил, где вы?

— Я здесь, Ваше Высочество, — тут же вошел в кабинет старый слуга. В руке он держал некое подобие швабры с тряпкой, от которой неприятно пахло. Тут наш уважаемый господин Петрович, выходя от Вашего Высочества, немного обмочился…

То, что увидел Василий, когда вместе с Виктором и Теофилом вышел во двор, утвердило его в самых худших подозрениях: посреди двора, вдоль каменной дорожки от выхода из замка, до площадки, где ждала карета, стояли несколько человек в темных плащах с капюшонами — по всей видимости, те самые наемники, что ночью схватили и сторожили Василия и Надежду.

Увидев, что боярин Василий выходит из замка в сопровождении самого Виктора, наемники топтались в нерешительности, и детектив даже успел заметить, как один из них спрятал в широкий рукав какой-то блестящий металлический предмет — им вполне мог бы оказаться и нож, и кастет. Сделав вид, что хочет поправить штанину, Дубов кинул мимолетный взгляд на замок — и в нескольких окнах увидал Анну Сергеевну, Каширского, Длиннорукого и Петровича.

Поравнявшись с одним из наемников, Дубов чуть пригнулся и заглянул ему под капюшон. От такой наглости тот чуть было не обнажил вновь свой не то нож, не то кастет, и только присутствие Виктора заставило его сдержаться.

Василий же удовлетворительно хмыкнул и поспешил к карете. Все поняв, Виктор не отставал от него ни на шаг. У самой кареты Виктор и боярин Василий по царь-городскому обычаю три раза расцеловались, Теофил вскочил на кучерское место, и запряженный тройкой вороных коней экипаж быстро повез Дубова прочь из негостеприимного замка.

Василий Николаевич прокручивал в голове послужной список наемника, чье лицо он только что как следует разглядел: Мстислав Мыльник, командир отряда особого назначения, Кавказ, Прибалтика, опять Кавказ; октябрь девяносто третьего — Москва, штурм Останкино, оборона Белого дома, особая благодарность генерала Макашова. Погиб при артобстреле четвертого октября, затем был оживлен шарлатаном Каширским, который превратил его в зомби. И новые места службы: Кислоярск, Придурильская Республика, снова Кислоярск, затем переход в «параллельную реальность», наемничество у князя Григория, участие в провалившемся походе на Царь-Город и, наконец, Новая Ютландия… И всюду кровь, разрушения, насилие, смерть.

Иван Покровский и Марфа сушились возле небольшого костерка на опушке елового перелеска, отделявшего «грядки» от того болота, где произошло чудесное превращение. Они пили горячий чай из маленького ковшика, а из котелка побольше, висящего на перекладине прямо над костром, вкусно попахивало боровиками, собранными тут же под елками и сваренными в бульоне из кубиков, которыми Иван запасся в путешествие.

— Значит, ты не Иван-царевич? — с некоторым удивлением произнесла Марфа. Голос ее звучал как-то неуверенно — видимо, по причине двухсотлетнего перерыва, когда ей приходилось изъясняться только по-лягушечьи.

— Увы, — вздохнул Покровский и помешал варево длинной деревянной ложкой. — Но ты не беспокойся — и я, и мои друзья, мы все поможем тебе вернуться на верный путь… — Поняв по взгляду девушки, что сказал что-то не то, Иван замолк.

— Погоди, Ваня, — удивленно заговорила Марфа, — что значит на верный путь? Разве твои друзья не говорили тебе, кто я такая?

— Ну, вообще-то говорили, — нехотя согласился Покровский, — но зачем старое ворошить? Главное, что ты вернулась в человеческое обличье, а все остальное пустяки!