Андреа Хёст - Подопытная

Я первая отпустила его руки, поскольку захотела обнять. В ответ Рууэл расстегнул мой лифчик. Не помню, как шла к кровати, но вскоре мы оказались на ней. Мне бы радоваться, что в сексе Рууэл не стремится быть таким же сверхбыстрым и эффективным как во время тестов, но он совершенно свел меня с ума, то прикасаясь, то замирая, чтобы оценить мою реакцию. Когда он уже не мог сдерживаться и неторопливо изучать мое тело (этот момент четко виден в моем журнале, так как Рууэл широко распахнул глаза, а потом на секунду их закрыл), мы оба тяжело дышали, словно спринтеры после финиша. Примерно тогда же я бросила прибавлять восклицательные знаки и растворилась в белом шуме.

После он довольно крепко меня обнимал, пока мы оба не задышали более-менее ровно, потом предложил:

— В душ?

Я кивнула, и самое прекрасное — Рууэл так и не отпустил мою руку. Нет, все же самое прекрасное то, как он отреагировал на совместный душ, который начинался с обычного мытья, а свелся к пребыванию мокрых и скользких тел в тесном, слабоосвещенном пространстве с, к счастью, сплошной стеной.

Мы почти не разговаривали. За все время лишь раз обменялись парой слов, когда стояли под сушилкой, прижавшись друг к другу, пока с нас не перестала капать вода. Рууэл изучал мою спину, проводя пальцами по лопатке, позвоночнику, ребрам, и прошептал так, чтобы я услышала:

— Я знал, если дотронусь до тебя, то уже не смогу остановиться.

— Не жалуюсь, — отозвалась я и, не будь мы оба настолько измотанными, с удовольствием и дальше бы вот так стояла и смотрела на него.

Вместо этого мы свернулись клубком в постели, и я заснула, едва коснувшись головой подушки. Впервые, с тех пор как мне приснился гигант из массива, я спала в этой комнате.

Очнулась перед следующей сменой, ближе к обеду. К счастью, у первого и четвертого маршруты только во второй половине дня. Не знаю, как долго Рууэл (Каорен — непривычно, но надо бы так его называть) не высыпался, однако, когда я выбралась из кровати, чтобы сходить в ванную, он не шелохнулся. Хотя он спал, мне вдруг стало неловко расхаживать в чем мать родила, и я надела ночнушку, а уж потом скользнула обратно в постель. Это его разбудило, но лишь настолько, чтобы обвить рукой мою талию, вздохнуть и прижаться к моей спине.

Жизнь то и дело в корне меняется. Рууэл — Каорен — решил ответить на мои чувства. Уступает по значимости блужданию по Муине и спасению с нее, но совсем немного. Я лежала и размышляла, поговорим ли мы наконец и что будет, когда у нас возникнут разногласия. Я едва его знаю. Он строгий, но справедливый капитан, сверхэффективный, серьезный. Помимо этого мне известно лишь, что пару раз в его взгляде читалось высокомерие и что, возможно, у него имеется чувство юмора.

А еще Каорен заявил, что на самом деле не хочет быть со мной.

Я обмерла, вспомнив первую тренировку видений. Тогда он счел ее ужасной затеей, однако исполнил приказ, кипя гневом. Почувствовав мое смятение, Каорен пошевелился во сне и крепче меня обнял. И тогда я прекратила себя накручивать, ибо прекрасно знаю, что ни он, ни цур Селки не дураки, а Каорен, закрутивший со мной притворный роман, — тот еще идиотизм. Глупость настолько эпическая, и сама мысль до того непостижимо бредовая, что эти двое ни за что бы не пошли на такое.

Определившись, я расслабилась, а через секунду расслабился и Каорен. Он выдохнул, щекоча дыханием мою шею, и придвинулся ближе. Мне безумно понравилось, как он реагирует на мои эмоции, в голове заплясали пузырьки шампанского, препятствуя серьезным размышлениям.

Когда я наслаждалась самыми яркими моментами из своего журнала, объявилась Тень и прыгнула на кровать рядом со мной. Я почесывала ее под подбородком, с улыбкой прислушиваясь к тихому урчанию, пока она, подергивая усами, не уткнулась носом в руку Каорена. Он тут же проснулся и так резко отпрянул, что ударился о стену, а Тень, шипя и визжа, взмыла в воздух и повисла над нами, плененная телекинезом.

Не так я планировала пожелать доброго утра.

Спустя несколько долгих мгновений Каорен опустил Тень. Она тут же убежала и, возможно, никогда не навестит меня снова, но уж лучше так, чем если бы он ее убил. Я безмерно рада, что не придется выяснять, как с этим справиться.

Каорен так и сидел с широко распахнутыми глазами. Затем глубоко вдохнул, попросил:

— Дай мне минутку.

И ушел в ванную. Меня же вместо счастливых пузырьков наполнило новое чувство: гнетущее ощущение, что я уже все испортила. Подтянув колени к подбородку, я сидела на краю кровати и гадала, как умудрилась забыть, в какой среде рос Каорен Рууэл.