Андрей Акулов - Боги не играют по правилам (СИ)

До самого вечера ко мне в камеру никто не явился, и я плевал в потолок, лежа на сырой соломе. С улицы доносились звуки поминок. Из заупокойных речей и тихого скулежа они плавно переросли в лихое застолье с песнями, плясками и кулачными боями. А про меня просто забыли.

Лишь когда совсем стемнело и вновь завыли плакальщицы, в подвал спустился в стельку пьяный стражник. Он так бы и заснул на ступеньках, если бы я не позвал его.

- Чего н-надо? - прорычал он, икая.

- Когда меня выпустят? Я не собираюсь тут мять бока на полу. Где барон?

- Остынь. Сегодня похороны, а завтра с утра тобой зай-ймутся...

Он захрапел. Я попытался его разбудить: кричал, бросал камни, грозил придушить - все впустую. Солдат спал мертвецким сном. Наконец, и на улице все стихло. Ну, хоть высплюсь, решил я, и растянулся на соломе.

Утром, едва стражник загремел латами, я вскочил.

- Эй, бравый воин, - окликнул я, - позови начальника.

Но тот отмахнулся и вышел, не сказав ни слова. Я выругался и сел на пол. Оставалось только ждать.

Опять потянулись долгие часы, и никто не спускался ко мне в темницу. Я считал мух и ловил отдельные слова, долетавшие с улицы. Узнал о том, что у Геловай отелилась корова, у Арналь украли яйца, у рыжей потаскухи снова ночевал Брол, зима нынче будет лютая, а похороны героя вышли на славу. Было еще много интересного, но все не упомнишь.

Дело шло к обеду. Я уже не отказался бы перекусить и промочить горло. Но ни отчаянные крики, ни стук по решетке кандалами, ни попытки проломить стену не давали результата. Я конечно герой, но разорвать железные оковы или разрушить стену - дело непосильное даже для меня. Тут нужно что-то помощнее когтя. Нужен ум. Но и он пока не мог ничего предложить.

Ближе к вечеру дверь отворилась, и по лестнице скатился тот же стражник. Я только открыл рот, чтобы высказать все, что я думаю, но так и замер. Этот говнюк уснул еще в полете. Так дело не пойдет. Я снова стал орать, бросать камни и греметь решеткой - ничего. Когда горло заболело, все камни кончились, а стучать по металлическим прутьям надоело, я улегся на солому.

Спасть не хотелось, да и мухи кусались. Видно, даже им тут жилось не сладко. Если так пойдет дальше, я сам их начну кусать. Прошли уже сутки, как я тут, значит, до выхода на арену осталось девять дней. Барон сказал, что проверит мои слова и только потом отпустит. Если гонцы отправились сегодня днем, то к вечеру или завтра утром они вернутся и меня выпустят. И я, наконец-то, выпью и закушу!

В животе заурчало так громко, что стражник зашевелился. Я вскочил и стал кричать. Солдат поднялся, посмотрел на меня пустыми глазами и засобирался на выход.

- Стой, урод! - крикнул я. - Позови барона.

- Его светлость занят.

- Мне нужно срочно с ним поговорить.

- Я на службе. Мне нельзя покидать пост, - проворчал солдат и стал подниматься по лестнице.

Я вскипел.

- Если не позовешь, то когда я выйду отсюда, то сверну тебе шею, говнюк!

- Ага, - равнодушно буркнул он. - Знаешь, сколько я наслушался угроз от будущих висельников? Тоже мне, удивил. Что ты сделаешь? Покажешь мне синий язык, болтаясь в петле, и завоняешь всю округу?

Я схватился за решетку.

- Тогда скажи, гонцы приехали?

- Какие гонцы? - он остановился.

- Которых послали, чтобы проверить мои слова.

- Завтра пошлют... или послезавтра... или послепослезавтра...

- Дай хоть воды, - взмолился я в отчаянии.

- Сказано, завтра - значит, завтра.

Дверь хлопнула, и он исчез в ночи. Я рухнул на солому. И опять у меня была куча времени, чтобы подумать. А на голодный желудок думается скоро. Да, чего тут думать?! Надо выбираться отсюда!

Стражник вернулся около полуночи. Точнее его принесли и швырнули в дверной проем. Он скатился по ступенькам, словно консервная банка, уткнулся мордой в пол и засопел. Я его дано ждал, сжимая в ладони увесистый булыжник. Пару часов ушло на то, чтобы его выковырять. Голыми руками пришлось бы неделю потеть, а с когтем - плевое дело: цемент старый и легко поддавался. Теперь действовать надо быстро, пока не ушли дружки пьянчуги. Я резонно рассудил: раз я слышу людей на улице, то и они меня слышат. Эти гады слышали меня и раньше, но никто не спускался. Сейчас им придется зайти ко мне в гости.

Я стал молотить камнем по замку с такой силой, что задрожали стены. Стражник спал.

- Тревога! Пленник сбежал! - закричал я. - Тревога! Побег! Клетка пуста!..

Дверь открылась, и по лестнице загрохотали кованые сапоги. Я юркнул в тень и прижался к стене. Не сказать, что меня не было видно, но в полумраке да впопыхах сразу не разберешь. Расчет был верен: солдаты приняли своего дружка за мертвого и, конечно же, побежали проверять пленника. А я тут как тут.