Любовь Пушкарева - Потерянное одиночество

Герберт МакФлоренс…

– Да, Дениз, все нормально. Что он хотел мне передать?

– Чтобы вы позвонили ему, – и она продиктовала номер.

Я поблагодарила и положила трубку.

Герб… Коммерсант, знавший цену деньгам и то, что счастья на них не купить, он удивительным образом умел получать прибыль, создавая, а не обдирая. И очень гордился этим. А я гордилась им. Мы были вместе почти три десятилетия. Когда наши встречи уже стали опасны для него, он сначала согласился расстаться, но через несколько лун появился в моем ресторане сильно постаревшим, как будто лет десять прошло, и попросил, чтобы я вернулась. Сказал, что всего достиг, что сын отлично ведет его дела, что не к чему больше стремиться, а тут еще и я ушла из его жизни. Я видела, что ночь со мной может его убить, и прямо сказала об этом, он лишь рассмеялся в ответ: «Умереть в твоих объятиях уж точно лучше, чем превращаться в руины и помереть на больничной койке, ходя под себя и не помня своего имени». Я попросила время подумать, мне надо было «спросить равновесие», а этот обряд не терпит суеты ни внешней, ни внутренней. Ответ пришел – «да, дай то, что он просит».

Осенней ночью мы безумствовали, как в первый год нашего знакомства, а днем его нашли уснувшим навсегда. «Легкая смерть праведника, – сказал кто-то на похоронах. – Он улыбался, зная, что попадет в рай». Может быть, и так, если рай существует, то Герб был достоин туда попасть.

Когда мы расставались, думая, что уже не возобновим отношений, Герб меня попросил не отказать в помощи, если обратится его сын. Я согласилась, оговорив, что окажу «посильную» помощь. «Ты единственная женщина, придающая значение формулировкам», – было мне ответом.

И вот теперь Роберт, сын Герберта чего-то хотел от меня. Я набрала его номер.

– Здравствуйте, это Пати Дженьювин.

– А… Мисс Дженьювин… – он был нервозен и рассеян. – Я, наверное, зря все это затеял… Извините за беспокойство.

И он собрался положить трубку.

– Молодой человек, – ледяным тоном произнесла я. – Мне известно, что ваш отец велел обратиться ко мне лишь в крайнем случае, так что выкладывайте.

– Вряд ли я младше вас. Не надо со мной так обращаться.

«Ну не надо, так не надо, положи трубку», – сказала я себе, но… Ясно, что у этого глупого мальчишки стряслось нечто совсем плохое. Я не могла закончить разговор первой.

– Вы будете рассказывать? – спросила я. «Если нет, то я считаю себя свободной от обещания».

– Мой сын попал в аварию, он в коме уже двое суток. Если он до утра не придет в себя… шансов нет.

– Давайте адрес клиники, – обреченно сказала я, вспоминая, сколько у меня заряженных амулетов-накопителей.

Через сорок минут Митх уже вез меня в больницу, а я ломала голову над тем, что сын Герба помнит меня блондинкой и думает, что мне сейчас минимум пятьдесят. Гламор? Но он спадет, как только я займусь его сыном… Пожалуй, все же гламор.

На ресепшене не понадобилось применять влияние на издерганную медсестру, хватило просто спокойной властности. Я нашла палату и Роберта МакФлоренса, он был похож на отца, как копия подмастерья на работу мастера. В последний момент я решила не менять цвет волос, изменив лишь лицо – очень следящая за собой женщина за пятьдесят.

– Роберт…

– Мисс Дженьювин… – его раздирали противоречивые чувства, он был готов хвататься за соломинку, но стыдился своей нелогичности и пустых надежд на чудо. Напрасно.

– Где мне найти его лечащего врача? – спросила я. Чтобы чем-то помочь, а не навредить, мне надо знать все о травме.

Роберт рассеянно оглянулся на палату:

– Он как раз…

Врач уже выходил, и я перехватила его. Вот на него я обрушила силу влияния и подчинения, завела обратно к умирающему парню и потребовала подробно доложить о состоянии больного.

Врач, уставший мужчина средних лет, не сопротивлялся и быстро выложил все. Большая гематома мозга и разрыв печени – вот самые опасные травмы, они и по отдельности могли бы убить парня, а вдвоем убьют гарантированно. Если гематома все же позволит выйти из комы, то печень и непрерывная кровопотеря его все же добьют.

Кивком я отпустила врача. Ненавижу травмы мозга. С ними невозможно работать, все равно, что пытаться вынимать занозу с помощью мачете. Ну что ж, как говорил Костя, «делай, что должно, и будет, что будет». Воспоминание о нем настроило меня на работу, я латала его не раз, по чуть-чуть конечно, да даже и не латала, а превентивно вмешивалась…

Так… Гематома… Отек… Убрать черную тучку… что там успело отмереть, а? Плохи дела. Займусь для разминки тем, что полегче, – печенью. В печень аккуратно вливаем зеленого – изменение материи и белого – для толчка. Подействовало буквально сразу, орган как бы стал сшивать сам себя, уменьшая разрыв, чуть-чуть, конечно. Но это сработало. Теперь надо только периодически давать порцию зелено-белого.