Варя Медная - Принц и Виски

Я принялась листать страницы, поднося свечу и любуясь проступающей вязью символов. Внутри всё трепетало от восторга: казалось, ко мне из глубины веков обращается мягкий женский голос, только на иностранном языке. Буквы привычные, но ни одного знакомого слова. Старательные убористые строчки дразнят обманчивой доступностью, как одалиски – евнуха. Судя по датам, это дневник. Только кто же ведёт личные записи на тарабарщине невидимыми чернилами?

Приближающийся цокот выдернул меня обратно в реальность. Цирцея! Я потянулась захлопнуть тетрадь, но, так этого и не сделав, уставилась на только что проявленную страницу – ту самую, с бархатной лентой-закладкой: извилистые ниточки, чешуйчатый столбик, крестики, квадратики, пунктир… Шаги звучали уже где-то на середине лестницы. Сунув тетрадь под футболку, я рывком подняла глыбу, запихнула обратно в нишу, повесила фонарь на место и замела ногой горку грязи в тёмный угол за глобусом. Потом одним гигантским прыжком очутилась за столом, распахнула ближайшую книгу и постаралась принять сосредоточенный вид, как вдруг обнаружила, что держу её чёрными от грязи пальцами.

В тот миг, когда дверь архива открылась, моя затянутая в перчатку рука как раз потянулась, чтобы самым деликатным образом перевернуть страницу при помощи лопатки. Предыдущий лист, вырванный и скомканный, покоился в правом носке ботинка. Библиотекарша обвела зорким взглядом помещение, задержала его на слегка покачивающемся фонаре и остановила на мне.

– Время вышло, Финварра. Пора наверх.

Я рассеянно заморгала.

– Как, уже? Надо же, а я так увлеклась… Потрясающе интересная книга!

Цирцея посмотрела на обложку и поджала губы:

– Она была бы ещё и полезной, если читать не вверх ногами.

Отклонив предложение помочь с водворением материалов на место, библиотекарша велела мне сдать рабочие инструменты и показать сумку.

Протягивая ей одной рукой раскрытый баул, второй я поглаживала под футболкой тетрадь, радуясь своей предусмотрительности.

Верхний зал оказался пуст, госпожа Гримсен и Пикси уже ушли, а на полу пролегли косые сиреневые тени. Стрелка часов показывала разгар вечера.

На крыльце я вдохнула полной грудью, прогоняя из лёгких подвальную пыль, снова пощупала находку под футболкой и поняла, что не дотерплю до дома. Осмотрев улицу, на другом конце которой болталась пара-тройка прохожих, юркнула в проулок, спряталась за мусорными контейнерами и извлекла тетрадь. С текстом разберусь позже: попробую отсканировать и прогнать через программу перевода, а ещё лучше попрошу помощи у Чезаре. Сейчас меня интересовал в первую очередь рисунок, больше всего похожий на какую-то схему или, скорее, карту. Так, волнистые линии – это улицы или реки, крестики… что могут означать крестики? А ещё этот ячеистый столбик и куст, помеченный жирной буквой «К».

Стоп. Да это же карта местности! И не нужно быть гением, чтобы понять, какой именно. Окрестности Мистиктауна!

В ту пору, когда она создавалась, города ещё не существовало, существовало поселение, и располагалось оно севернее, то есть ближе к башне. Вот что означает этот столбик! Итак, крестики – кладбище, а куст… – от напряжения перед глазами замелькали полосатые мушки, – куст, должно быть, растущий там дуб восьми метров в обхвате.

Пальцам требовалось движение, и я машинально включила мобильник. Тишину проулка тут же разорвал визг эсэмэсок: пять от обеспокоенной Нетты и две от Чезаре, которому Нетта велела узнать, где меня черти носят. Но никаких новостей по делу Имельды. Последнее сообщение от подруги информировало, что они с Чезаре сегодня ужинают у его родителей. Погипнотизировав мигающий экран, я набила, что направляюсь домой, и снова отключила сотовый. Это даже не было неправдой, я ведь действительно направляюсь домой, просто не по прямой. И, как и обещала, никаких глупостей. Я же не принца собираюсь искать, а всего лишь быстренько сбегаю к дубу. Ведь ясно как день, что за буква «К» под ним лежит! Беспокоить друзей, отрывая от семейного ужина, возможно, последнего в их жизни, нехорошо, а терять время – непростительно. Если повезёт, к тому времени, когда им подадут десерт, Кольцо уже будет у меня.

Дневник перекочевал в сумку, втиснувшись по соседству с позабытыми блинчиками, гриндерсы печально скрипнули, смиряясь с долгой прогулкой, а фонарь над головой мигнул: то ли желал удачи, то ли сокрушался о безрассудстве.