Варя Медная: Принц и Виски

Женщина помолчала, потом смерила библиотекаршу сомневающимся взглядом.

– Слушайте, а это точно вы писали? Я вас себе по-другому представляла… Там как-то всё попроще будет, – кивнула она на книгу и тут заметила наши с Неттой стопки и оживилась. – О, а вот от этой я осталась в совершенном восторге, начиная с обложки и заканчивая названием!

– Тогда вам очень повезло застать здесь и моего соавтора, – Цирцея деликатно указала на госпожу Гримсен.

– Так это вы Анастейша Пожар? – обрадовалась дама, пожимая той руку.

– Рада вызвать такую бурю эмоций. А какой ваш любимый момент в книге, позвольте спросить?

– О, пожалуй, сцена, где герои перестали сопротивляться своим чувствам и наконец-то отдались желаниям, особенно вот этот образ, – женщина прикрыла глаза и процитировала по памяти: – От него пахло горьким шоколадом с нотками миндаля, корицы и апельсинов сорта «Валенсия».

Цирцея с превосходством посмотрела на госпожу Гримсен.

– Хотя, конечно, «мускусом» как-то привычнее, – заключила дама, распахивая веки. – Всегда хотела узнать: как двум разным людям удаётся писать вместе? Неужто не возникает разногласий?

Соавторы переглянулись.

– Никогда, – сообщила Цирцея после паузы.

– Ни единой минуты, – добавила госпожа Гримсен.

– Полное взаимопонимание.

– Пишем душа в душу.

– Знаете, я только начинаю фразу…

– А я её уже заканчиваю!

– Я хотела сказать – «подхватываешь».

– Подхватываю и улучшаю.

Цирцея приобняла госпожу Гримсен. Госпожа Гримсен прижалась щекой к Цирцее.

В этом месте мы с Неттой потихоньку улизнули. Закончив расставлять экземпляры в витрине лавки, я отодвинулась, чтобы полюбоваться результатом.

Книга Анны Жар и Анастейши Пожар взорвала «Амазон» и уже шестнадцать недель держалась в первой строчке рейтинга. Авторы так и не сумели договориться насчёт названия, поэтому совместили оба варианта, плюс прибавился редакторский, получилось «Обнажённая сага о мести в Королевстве запретных грёз на рассвете безудержной страсти». В общем, уже одно только это заглавие пропихнуло роман сразу в середину топа, вторую половину пути проделала обложка, от которой меня бросило в жар. Главный герой получился поразительно похож на оригинал, разве что я никогда не видела оригинал обнажённым выше и ниже пояса, а в качестве модели для девушки взяли, естественно, не рыжий метр с кепкой, а Регину. Увидев результат, она подала на художника в суд за то, что изобразил её в платье, вышедшем из моды двести лет назад.

По сюжету небезызвестного принца зовут Чарминг-Валентайн, ну и с биографией у него всё как надо: трудное детство, предательство возлюбленной, комплексы из-за неправильного прикуса, что в сумме озлобило его на весь мир, навеки отвратив от любви. Вечность закончилась за тридцать страниц до финала, когда герои наконец превозмогли, добились, доползли, утрясли, признались, выяснили, что прикус лечится хорошим ударом в челюсть в сочетании с восстанавливающим заклинанием, и вообще поняли, что все их проблемы – тлен в сравнении с любовью, которой и занимались вплоть до слова «конец».

– Исправлять злодеев – только портить, – поморщилась Нетта, перевернув последнюю страницу.

Но далеко не все с ней согласны. К авторам уже обратилось несколько продюсерских компаний с предложением об экранизации.

– Кстати, о злодеях… – я помялась. – Помнишь, в заклинании Кольца была такая фраза: «И недруг, чьё сердце лишь злобе открыто, навеки повязан пребудет заклятием»?

– Я как-то не старалась в тот момент запоминать, но верю тебе на слово. А что?

– Как думаешь, почему Варлог меня поцеловал?

– Ты сейчас о котором из разов?

– Самом последнем… Я имею в виду, что вместо того, чтобы прокричать «чума на все ваши дома!» или что-то в таком духе, когда понял, что проиграл, он предпочёл… попросить поцелуй? Хотя выгоды здесь не вижу: я не ведьма, соответственно, он не мог надеяться вытянуть из меня силы или ещё как-то использовать. В общем, не вяжется это с образом абсолютного зла, чьё сердце открыто лишь злобе, не находишь?

Нетта призадумалась.

– Похоже на то. Может… ты ему и правда понравилась? Ты ведь шикарна, детка!

Мы помолчали.

– Но Бальтазара я ему всё равно не прощу, – упрямо заявила подруга, протянув коту фирменную печенюшку в форме ворона, которую тот с жадностью заглотил.

Пленника мы нашли наутро после бала в башне. Вопреки опасениям, с ним хорошо обращались. По крайней мере, измождённым и оголодавшим он не выглядел, и, как по мне, Нетта перестаралась, залечивая его стресс. В итоге кот разожрался до такой степени, что ножки тех стульев, которые он решает почтить своей массой, жалобно дрожат, как и ножки тех людей, на колени к которым он запрыгивает.