Журнал «Если» - 2007 № 10

— Не приглашай его больше, Джефф, — сказала Карен, когда Аллен уехал. — Пожалуйста.

— Не буду. Ты была великолепна, милая.

Позднее, уже в постели, я начал делать то, что нравилось ей, но не нравилось мне — чтобы выразить ей благодарность. Однако на полпути Карен меня оттолкнула:

— Мне все это нравится только тогда, когда ты действительно здесь и рядом, — сказала она. — А сегодня ты думаешь о чем угодно, только не о нас.

Когда она заснула, я тихонько выбрался из постели и включил компьютер в своем кабинете. Сквозь сетку на окне просачивался душный аромат любимых роз Карен. Люси Хартвик отыскалась в Туркмении, где она играла на шахматной олимпиаде в Ашхабаде. На многих сайтах описывался ее стремительный взлет к вершинам шахматного мира. Во всех статьях упоминалось, что она не общается ни с членами своей, ни любой другой команды, предпочитает есть в одиночестве у себя в номере отеля и никогда не улыбается. Я рассмотрел прилагающиеся к статьям фотографии, поражаясь, что стало с красотой Люси.

Она все еще была стройной и длинноногой. Черты лица остались привлекательными, хотя разглядеть их нередко мешала ее привычная поза, в которой она изучала игровую доску: слегка сгорбившись, вытянув голову наподобие черепахи и сунув два пальца в приоткрытый рот. Сосредоточенность на лице, избыточная даже для шахматиста, стерла любые намеки на иные эмоции. Хорошие игроки в покер тоже так поступают, но все же не до такой степени. А Люси выглядела не совсем человеком.

Хотя, возможно, мне это только показалось — из-за моих сложных чувств к Аллену.

В два часа ночи я снова залез под одеяло, радуясь, что Карен не проснулась в мое отсутствие.

— Она ушла! — кричал Аллен в телефонную трубку год спустя. — Ушла навсегда!

— Кто? — спросил я, хотя, конечно, уже догадался. — Аллен, я сейчас не могу говорить, с минуты на минуту жду клиента.

— Ты должен приехать ко мне!

— Зачем?

После того ужасного обеда я отклонял все звонки Аллена, поменял номер домашнего телефона, взяв номер, не указанный в телефонном справочнике, и велел секретарше не соединять меня с Алленом в рабочие часы. И сейчас схватил трубку только потому, что ждал звонка от Карен по поводу очередной встречи у консультанта по семейным отношениям. Наши взаимоотношения стали хуже. Не плохими, нет, но на прежде безоблачном небе нашего брака появились редкие облачка. Я хотел развеять их, пока они не превратились в грозовые тучи.

— Ты должен приехать, — повторил Аллен и зарыдал.

Я смущенно отвел трубку от уха. Взрослые мужчины так не плачут, и уж тем более перед другими мужчинами. И я сразу понял, почему Аллен захотел, чтобы я приехал к нему в лабораторию — ему просто-напросто больше некому было позвонить.

— Пожалуйста, Джефф, — прошептал Аллен.

— Хорошо! — рявкнул я.

— Мистер Галлахер, пришли ваши клиенты, — сообщила Бриттани, открывая дверь, и я попытался выдавить из себя одновременно и улыбку, и правдоподобную ложь.

Как выяснилось, Люси Хартвик никуда не уходила. Она сидела в лаборатории Аллена, сгорбившись над шахматной доской и сунув два пальца в рот.

— Что за черт, Аллен, ты же сказал…

Как всегда непредсказуемый, после звонка он успокоился. И теперь протянул мне пачку распечаток и медицинских снимков. Я внезапно вспомнил свой первый визит в его лабораторию, когда Аллен точно так же сунул мне документы, в которых я едва мог что-то разобрать. Он просто не умеет учиться на своих ошибках.

— Ты сказал, что Люси ушла!

— Она ушла.

— Да вот же она сидит!

Аллен посмотрел на меня. У меня возникло впечатление, что это простое действие потребовало огромных усилий с его стороны, примерно как у человека, пытающегося освободиться от бетонного блока, к которому его приковали.

— Знаешь, а я всегда тебя ревновал, — сказал он.

Его слова потрясли меня. У меня даже рот открылся, но Аллен уже вернулся к своему бетонному блоку:

— Ты только взгляни на эти сканы мозга — за шесть месяцев белого вещества стало меньше на 75 процентов! А вот уровни нейромедиаторов, они…

— Аллен, — оборвал я его. В груди у меня внезапно похолодело. — Остановись. — Но он все болтал и болтал о «хвостатом ядре», и об антителах, атакующих подкорковые узлы, и о повторной двусторонней трассировке нервных связей.

Я подошел к Люси и поднял со стола шахматную доску.

Она немедленно поднялась и продолжила разыгрывать партию стоя. Я попятился на несколько шагов, она последовала за мной, продолжая играть. Тогда я выбежал с доской в прихожую, захлопнул за собой дверь и привалился к ней спиной. Роста во мне сто восемьдесят три сантиметра, и вешу я девяносто килограммов, а Люси вдвое меньше. Она вообще сильно похудела, и ее стройность превратилась в костлявость.