Галина Полынская - Дверь в Зарабию

– Гималайский.

– Странная у него расцветка.

– Ага, по цвету как сиамский, а пушистый, как персидский, но это не случайно, это ему так по породе положено.

– Симпатяга.

– Слушай, – остановилась Мира, – я уже устала, если ты так сильно трусишь, то подержи кота, я залезу на дерево и посмотрю, далеко ли нам еще.

Раздумывал Ром так долго, что у Миры едва хватило терпения.

– Ладно, я сделаю это, – тяжело вздохнул он, – тебе не стоит лазить по деревьям.

Крепко зажмурившись, Ром медленно стал подниматься вверх и завис над верхушками.

– Выше.

Зажмурившись еще крепче, он приподнялся еще на пару сантиметров.

– Еще выше.

Еще пара сантиметров.

– Выше!!

От этого окрика Ром невольно взлетел метра на полтора.

– И глаза открой, вот ведь несчастье какое!

Открыв глаза, Ром завел низким басом:

– А-а-а-а-а!!! Снимите меня отсюда-а-а!

– Смотри, что по сторонам!

– Деревья… – украдкой огляделся он, неуверенно покачиваясь в воздухе, как на палубе корабля в сильный шторм.

– И что еще? – от нетерпения Мира переступала с ноги на ногу.

– Ничего, только деревья.

– Везде? – удивилась девочка. – И больше вообще ничего нет?

– Там далеко впереди что-то темнеет, не разберу что именно. Можно мне спуститься? Я сейчас умру, обрету тело, упаду и разобьюсь…

– Спускайся, – вздохнула Мира, – с такими серьезными проблемами тебе необходима консультация хорошего психолога и не одна к тому же.

Спустившись, он отдышался и успокоился.

– Так, – Мира присела под дерево и стала развязывать кроссовки. – Неужели бабуля ошиблась и направила нас неизвестно куда?

– Она очень давно не была в Зарабии, – Ром наблюдал, как девочка вытряхивает из кроссовок крошечные камешки, – здесь многое могло измениться, даже рощи этой не было.

– Меня только одно волнует: где папин дом? До ночи тут гулять совсем не интересно. Я вообще не люблю в темноте ходить по незнакомым местам.

– Тогда идем скорее, должен же тут быть хотя бы домик сторожа, у него и спросим.

Мира обулась, потуже зашнуровала бело-голубые кроссовки, и они отправились дальше. Мимо проплывали ветви с мелкими плодами, точь-в-точь спелые маслины. Мира сорвала одну и понюхала.

– Ну, как?

– Вроде ничем не пахнет.

Надкусив, она обнаружила внутри зеленоватую косточку, размерами чуть меньше самого плода, мякоти оказалось совсем мало, и толком распробовать не получилось.

– М-да, – Мира бросила косточку на землю, – ну и фрукты «вкусные и полезные», одна кость, не очень-то, наверное, доходный бизнес торговать такой бякой. Лучше уж кофе. Представляешь, спросят меня во дворе, а кем твой папа работает? А я отвечу, он не работает, он кофейный плантатор! Ой, Ром, смотри, кто это?

Из-за дерева выглядывала чья-то остренькая мордочка с подвижным коричневым носом, короткими усишками и испуганными желтыми глазами.

– Это ветуловый хрок, – ответил Ром, – он не опасный, ест листья, иногда кору грызет.

– Цыпа-цыпа, – пощелкала пальцами Мира, подманивая хрока, чтобы рассмотреть получше, тот не двигался, наблюдая за компанией из-за дерева. От страха его и без того большие глаза стали размерами с кофейные блюдца. Обеспокоенный внеплановой остановкой Аксельбант выглянул из-за плеча Миры, увидел этот экспонат и заорал дурным голосом, отпугивая неизвестного противника. Ветуловый хрок тихонько пискнул и задал стрекоча.

– Ну, зачем ты, Бантуша, напугал хрока? – девочка поправила лямки рюкзака. – Может, он с нами подружиться хотел.

На что кот ответил утробным рыком.

– Ладно тебе тигра изображать, Ром же сказал, что зверек не опасный.

Они пошли дальше. Абрикосовое солнце вошло в зенит, а роща и не думала кончаться.

– Фух! – Мира вытерла лоб. – Как я устала!

– Да, миллион километров уже прошли, – согласился Ром. – Перекусить хочешь?

– Хочу, да и Банту не мешает размяться.

Порядком помятый кот вылез из рюкзака и прошелся, потягивая лапы. Мира присела в тень под дерево, Ром постелил на землю матерчатую салфетку и принялся выгружать яства.

– А попить у нас есть что-нибудь?

– Да, вот компот в термосе.

Мира жадно припала к стаканчику с прохладным вишневым компотом.

– Ром, ты хочешь?

– Я не ем и не пью до обретения тела.

– Да? Вот здорово, мне бы так.

Поедая миндальную булочку, Мира следила, чтобы Аксельбант далеко не уходил.

– Ром, надень на него на всякий случай ошейник с бубенцом, не дай бог потеряется.

– Он на меня фырчит.