Виктория Абзалова - Тропы в тумане

«Прости, мне больно писать тебе об этом, но два дня назад мы получили весть, что Овейн погиб — от руки Гавейна! Утверждают, что это случайность, что они поспорили из-за Священного Грааля, чтоб он провалился.

Знаю, что Овейн был тебе дорог — еще раз прости! А его жена, Лаудина из Фонтейна вовсе безутешна. Их дети еще очень малы, но каково им будет узнать, что они были лишены отца из-за пустячной ссоры?! Я с радостью свернул бы оркнейцу шею, но приходится улыбаться и называть его любезным братом ибо Артуру он очень дорог.

Жаль что во время нашего совместного с оркнейцами „приключения“ в опочивальне королевы, Ланселот не отправил и Гавейна вслед за Агравейном — по крайней мере, сделал бы хоть что-то полезное в жизни!

Извини за резкий тон, но я невероятно устал от них всех, особенно теперь. Похоже, не только король и королева не могут простить мне родства и того, что вытекает из него.

Хотя, было даже забавно наблюдать за Гавейном, когда король объявлял меня хранителем Каэр Меллота на время его отсутствия: он просто рвался пополам — уж кто-кто, а Гавейн упустить возможность драки не может, но и себя, достойнейшего, счел оскорбленным и обойденным.

Я не преминул заметить ему, что вряд ли кто-то решиться напасть на Каэр Меллот едва король скроется из виду, так что здесь нужен скорее счетовод, распорядитель и арбитр, нежели доблестный рыцарь. Он счел себя оскорбленным еще больше. Если бы не Артур — дело бы дошло до поединка. Я даже извинился — все же мало удовольствия в том, что бы расплескивать кровь родичей по плитам, да и Артур не простил бы мне своего любимца. Увы, мой поступок вызвал лишь порицание и осуждение. Как ты помнишь, здесь не принято обсуждать свои ошибки иначе, чем на ристалище, а в споре не прав тот, кто мертв.

Так что теперь Гавейн уже даже не пытается скрывать, что считает меня врагом.

P.S. Надеюсь хоть ты не осуждаешь меня за отсутствие кровожадности и жажды мести?»

Сынок, для меня есть только ты! Нет ничего, что могло бы оттолкнуть меня от тебя! И будь осторожен с ними! — шептала Моргиан.

«И ты еще просишь меня подыскать себе жену! Мне не до сердечных увлечений, но — увы, боюсь, что и Артур не оставит это без внимания, хотя у него сейчас достаточно своих забот!

Ланселот снова объявился, и весь двор — и Стол — заняты решениями альковных дел королевской фамилии. Гвенхивар, хоть и неверная жена — но королева до кончиков пальцев. Она никогда не выбрала бы Ланселота будь он хоть трижды возлюбленным и не ушла бы с ним по своей воле! Но после того, как Артур бросился ее „спасать“, едва не умолял ее вернуться, — почему-то именно теперь она сочла себя оскорбленной и собирается вовсе оставить мир, а этот опоясанный осел — опять ее отвоевывать… Хоть бы задумался, — у кого!

Всем остальным, кто не принимает участие в этом сомнительном увеселении, остается только ждать, когда они угомонятся. В словах моих почтения мало, но тебя это уже не должно удивлять. Трудно уважать того, кто не уважает себя сам и путает это понятие с гербовой спесью.

Боги, храните Британию!

Р.S. Если ты подыщешь какую-нибудь приличную девушку — так и быть, согласен на все!».

Мальчик мой…

Ах, сын ее уже совсем не мальчик! И где была она, когда он был ребенком?.. Да, ему пора иметь своих… — иногда Моргиан позволяла себе мечтать.

«Прости, что мои слова ты могла принять как упрек! Я выразился, быть может излишне резко, но зато верно. Я не монах, и целибат не для меня, но — романическая страсть еще не загоралась в моем сердце. И вряд ли я на то способен.

Во всем остальном — если ты имеешь в виду какую-то конкретную девушку — готов с ней познакомиться. Если и она готова к тому, что будет видеть меня дней десять в году, а остальное время — в крайнем случае, спящим!

Мне кажется, я скоро сойду с ума. Наш король не хочет замечать, что его победы не уничтожили саксов. Они давно не нападали, но никуда не исчезли. Саксы по-прежнему возделывают свои поля, любят своих женщин и плодят детей, которые тоже возьмут в руки оружие. И от этого уже никуда не деться!».

Он привык обсуждать с ней все, что интересовало либо беспокоило его. И Моргиас была необыкновенно горда тем, что ее сын вырос достойным человеком, искренне заботящимся о своей стране. Пророчество? Какая чушь! Она была уверена, что никто и не помнит о нем…

«Такое впечатление, что рыцари Каэр Меллота утратили рассудок. Артур и вовсе не от мира сего! Он твердит о рыцарской чести и доблести, чистоте помыслов, святых обетах и прочей ерунде… Но даже зависть берет от той преданности, с которой за ним следуют рыцари Круглого стола! В последнее время при дворе особенной популярностью пользуются волшебные истории, вроде Святого Грааля (я уже писал тебе об этой идее).