Виктория Абзалова - Убить дракона

Драконам это не знакомо, — и в этот момент я не считал подобное наше человеческое свойство преимуществом! Гадюки с крыльями! Одно их присутствие уже не добавляет душевного равновесия!

Я зло покосился на Винда и наткнулся на совершенно осмысленный ясный взгляд. Я поспешно отвел глаза, — больше по привычке, — но было неприятно, что он мог прочесть мои мысли… Глупо, да? Оказывается, меня волнует мнение дракона, который смотрит на меня как на забаву…

Я чувствовал на себе взгляд Винда, но почему-то смелости ответить ему не хватило…

Последнюю ночь перед логовом мы провели в миссии: это было мрачное, наполовину скрытое в скале строение с колоннами у входа. Зато внутреннее убранство потрясало своей роскошью!

Мрамор и малахит, моржовый клык, прихотливые панно из янтаря, панели бесценного борейского дуба, шторы, окрашенные в пурпур и индиго — цвета, которые могли позволить себе только короли… Тканей, которые использовались в качестве обоев, штор, просто драпировки здесь было множество — самых дорогих и самых изысканных оттенков! Статуэтки, чеканные курильницы по углам, даже скамейки — были уникальной работы и красоты. Ну, конечно, — драконье золото! Драконы гор разве что не спали на серебре, золоте и камнях. Пожелай они прекратить работу в рудниках, — и три государства окажутся в скверном положении. Вот они и ублажают драконов.

Надо признать, Белому Скаю чувство меры не изменяло — детали обстановки прекрасно сочетались друг с другом, только усиливая впечатление.

Никогда раньше я не видел ничего подобного — я ведь не часто бывал во дворцах!

Но похоже, не только на меня произвело впечатление все это великолепие. Винд то и дело застывал на месте, переваривая увиденное — переливы тканей, игру света на гранях камней, изгибы статуй, форму… я льстил себе, что уже наловчился улавливать едва заметные знаки его настроения, и мне казалось, что его поразила не столько цена всего, сколько красота.

Я слышал, что драконы могут с простодушием дикаря обменять неграненый алмаз с кулак величиной на головную повязку с понравившимся рисунком, — об этом рассказывал наш полусотник, — человек, который на вранье пойман не был. И разумеется, дело было не в простодушии. Драконы привыкли брать лучшее, — по их мнению, весьма отличному от человеческого. Странно, — они понимают и высоко ценят прекрасное, но создавать его не умеют… все-таки они звери… хоть и разумные…

Но когда Винд несколько часов провел созерцая шелковое панно, изображающее осыпающийся под дождем яблоневый сад — я забеспокоился. Не думал, что он такой эстет!

— Разве ты не видишь, Тайрен? — зачарованно спросил он.

— Красиво, — я пожал плечами.

Винд терпеливо улыбнулся — как всегда, одними уголками губ, как будто имел дело с недоумком:

— Ты не видишь! Это — остановленное время…

Я посмотрел еще раз — картина, как картина, очень искусная. Что он в ней нашел?

А если нам удастся убить Ская — он все может оставить себе, заняв его место.

Меня эта обстановка только разозлила. Любой безделушки отсюда хватило бы помочь умирающему от голода крестьянину, или заплатить долг нашей семьи, из-за которого и случилась вся эта история! Не любой, конечно, — пары, тройки, — но здесь, передо мной были не десять лет службы в государевой армии младшим командиром, а сотни, если не тысячи… К чему это змее-перевертышу, которая даже не пользуется всем этим великолепием: Скай лишь изредка появлялся в миссии, толи имея где-то другое логово, толи занятый своими драконьими делами… От слуг добиться ничего не удалось, хоть пытай их…

Слуги. Они жили тут же, только в несравнимо более скромных, если не сказать аскетических условиях. Их здесь было около десятка — мужчины и женщины с пустыми глазами фанатиков, почитавшие за счастье служить дракону и живущие лишь ожиданием его прихоти. Они даже не спросили, зачем мы ищем их господина, поскольку считали его не существом из плоти и крови, а духом-хранителем гор. Их смирение и неожиданная отсрочка вывели меня из равновесия окончательно, и я с трудом заставил себя хоть немного поспать.

На рассвете мы двинулись к логову, поднимаясь по едва намеченной крутой тропе.

Она была такая узкая, что идти можно было только по одному, — скорее расщелина, чем тропа. Ни разу в жизни не видел места более угнетающего!

А идти пришлось долго. Мы поднимались высоко, и становилось все холоднее. Я уже начал прикидывать что-нибудь на счет привала, потому что в миссию возвращаться не имело смысла, когда горы наконец явили свое сокровище: ниспадающие со скал ручьи собирались каскадом в водопад над небольшим озерцом. Это была такая изумительная чистая красота, что не только я не обратил внимания на пещеру…