Михаил Кликин - Черный кобель Жук

– А и к лучшему, что так вышло, – успокаивала его бабка Тамара. – Теперь уж, чай, не вернется. Волки, поди, задрали.

Фёдор Иванович сердито цыкал на нее.

– Не каркай! Набегается – воротится, – говорил он. И сам себе не верил.

Но утром четвертого дня Фёдора Ивановича разбудило знакомое тихое скуление. Разом очнувшись, он приподнялся на локте, глянул в сторону печи.

– Ах ты, чёрт! – вырвалось у него. – Вернулся! Пришел!

Жук, как ни в чем не бывало, лежал на своем обычном месте. Услышав голос хозяина, кобель весело тявкнул и застучал по полу грязным хвостом.

– Как ты в дом-то пробрался? Со двора, что ли? Голодный, небось. Набегался, нагулялся. Уж не в Коворчино-ли бегал к сучке какой? Эх, дело молодое. Я в твои-то годы и сам за десять вёрст на танцы ходил…

Фёдор Иванович, натужно кашляя и бормоча что-то про бедовую молодость, спустил ноги на пол, нащупал босыми ступнями потертые валенки, посидел чуть, щипая себя за редкую бороденку.

И только потом заметил, что за снопом ивовых прутьев между печью и диваном лежат рядком три жуткие тушки.

От кобеля нужно избавиться – так решила вся деревня. Сроку на это отвели два дня.

– Да куда ж я его дену? – жалобно вопрошал Фёдор Иванович у явившихся парламентеров.

– Отдай Володьке Топорову, – велела бабка Тамара.

– Да не возьмет он.

– Пусть отвезет куда подальше, и у дороги привяжет. Может, кто подберет…

Жалко было Фёдору Ивановичу пса. До слёз жалко, до надрыва в горле. Но понимал он, что не стоит против соседей идти. Да и сам видел, что нельзя такого пса в деревне держать. Вон, у бабки Комарихи утром из подтопка горящую бумагу выдуло, да прямо на бересту и сухие поленья. Хорошо вёдра были воды полны, не дали пожару разойтись, только пол перед печью выгорел. А у Ивана Орлова аккурат в обед самогонный аппарат взорвался. Пятнадцать лет исправно работал – а тут вдруг лопнул, да так, что железный осколок в потолок воткнулся.

Вот и ясно теперь, у кого побывал чёрный кобель, чей дом без хозяина оставил.

Что тут говорить – у самого Фёдора нынче вдруг полка с посудой рухнула.

Три дома – три тушки. Всё сходится.

– А если не можешь, давай я с Володькой поговорю, – чуть мягче проговорила Тамара.

– Не надо. Я сам…

Долго думал Фёдор Иванович, что ему с Жуком делать. В лесу на верную гибель оставлять не хотелось. Травить – тем более. Если просто отвезти куда подальше, да выпустить… А ну как найдет дорогу назад?

– Был бы ты котом, – выговаривал Фёдор Иванович присмиревшему Жуку, – отвез бы я тебя на ферму. Там и молоко, и мыши. Прожил бы как-нибудь.

Пёс смиренно смотрел на хозяина, шевелил бугорками над умными глазами, тихо улыбался зубастой пастью.

А может, всё же, оставить его? – смятенно думал Фёдор Иванович. – Спрятать, пока всё не успокоится. Потом сказать, что вернулся он…

Нет, нельзя.

Шила в мешке не утаишь.

А ну как подкинет кто отравленный кусок? Илюха Самойлов может. Отчаянный.

Или капканов кто понаставит?

Не будет тут кобелю житья.

Надо с ним что-то делать…

Володька Топоров приехал в понедельник, запятил побитую Ниву к самому крыльцу.

– Не ждешь, что ли? – крикнул из кабины, отрывисто сигналя.

– Жду, – выглянув из окна, крикнул в ответ Фёдор Иванович. – Как же…

Они оба вышли на улицу, пожали друг другу руки. Работы было немного – они быстро перетаскали из дома все корзины, загрузили их в прицеп. Бестолковые цветочные вазы, раскрашенные чернилами, Володька устроил на заднем сиденье. Шкатулки и сундучки разместил в багажнике.

Фёдор Иванович помогал ему, а сам всё никак не мог решить, стоит ли заводить разговор о судьбе привязанного в доме Жука.

– Что-то ты, дядя Фёдор, невеселый сегодня. – Володька достал кошелёк. – Случилось чего?

– Да так, – пожал плечами Фёдор Иванович.

– Чего? Говори. Может, помогу.

– А! – Фёдор Иванович махнул рукой. – Умывальник сегодня разбился. И крыльцо вон опять гнить начало. Прямо напасть какая.

– Понятное дело. Старый уж дом-то.

– Старый, не старый… – Фёдор Иванович вздохнул, оглянулся на окна Тамариной избы. И, решившись, затараторил:

– Ты бы, Володька, взял бы у меня, что ли, пса. Не нужен он мне, в тягость. А у тебя при деле бы был. Дом бы сторожил.

– Не, не выйдет. У меня жена собак боится. Да и я их не люблю.

– А зря, зря. Хороший кобель, умный.

– Даже не уговаривай, дядя Фёдор. Без толку.

– Ну, может, знакомым кому отдашь?