— Странный он, право, человек, — пробормотал молодой мужчина.
Больше никаких намёков советник уана Марбе себе не позволил.
« Джевия хотела бы увидеть тебя, милый друг , — оканчивалось письмо. — Ей интересно взглянуть на твои необычные волосы и глаза, проверить, так ли ты высок, как я описывал. Люди „не отсюда“ для неё в новинку ».
«Я родился в Лете, — чтобы унять вспышку раздражения, подумал Хин, сворачивая письмо и убирая в футляр, — а не свалился невесть откуда, как моя мать».
Лодак всегда оскорблял деликатно, почти вежливо — будто всего лишь ставил на место зарвавшегося юнца. «Милый враг», — каждый раз хотелось ответить Хину, но он знал, что сосед не поймёт: у Лодака не было чувства юмора.
Ведун сидел на поляне в саду и прилежно рассматривал маленький белый цветок, слушая счастливый, лёгкий звон, [1] И.С. Бах. Прелюдия и фуга No. 13 Фа диез мажор BWV 858.
летевший из крепости — со второй половины. Весен сильно постарел, в пепельно-русых волосах, всегда аккуратно подстриженных, блестели серебряные нити. Орур был старше, а с виду годился Гебье в сыновья.
Себе под нос человек бормотал стихи, но ни один достаточно громко и внятно, чтобы можно было расслышать. Чудесная музыка звучала долго — больше часа —, и ведун знал, что она скоро смолкнет, а потом, на шестой минуте тишины, правитель спустится в сад. Будет стоять в тени деревьев и смотреть на чужую, сгорбленную спину, думать свои невесёлые мысли, по привычке улыбаться.
— Один ты с нами остался, — негромко заметил Хин, выходя на поляну.
Ведун неуютно повёл плечами:
— Какой голос у вас, — осторожно молвил он в ответ.
— Нехороший?
— Вы садитесь, садитесь, — пробормотал Гебье. И, когда молодой мужчина его послушался, объяснил вдумчиво, так словно каждое слово вначале подвергал сомнению, а после выверял: — Лёгкое веселье, пустое. Зачем вы так говорите? Зачем вы так улыбаетесь?
— Зачем я так живу, — рассмеявшись, подхватил правитель, не задавая вопроса.
Весен покачал головой.
— Вот что: я завтра на день уезжаю в Город, — сообщил Хин. — Летни думают, я и так всё знаю… Попробуй выяснить, что привиделось женщинам, хотя бы матери и Юллее — деревенские тебе вряд ли скажут.
— Они мне не верят, — согласился ведун, уныло.
Правитель, не слушая, продолжил:
— Я написал старейшинам, которые умеют читать, и разослал гонцов к неграмотным: вдруг и у них та же ночная жуть? Внимание «избранного Богами» их всяко успокоит. Если кто-то ответит завтра, выслушай гонцов сам, не допуская Орура.
Гебье тяжело вздохнул.
— Мне больше некого просить, — настаивал Хин.
— С Оруром сладить трудно, — пробормотал ведун.
— Вот и надеюсь на твоё умение, — упрямо напутствовал правитель и весело оскалил крепкие зубы. [2] Улыбка, открывающая зубы, запрещена этикетом, поскольку строение челюстей у разных рас — различно, и «зубастая» улыбка либо пугает чужих, либо эстетически неприятна.
Вечерняя заря стояла в небе, словно ворота в иную страну. Трое всадников, покачиваясь на могучих спинах, степенно удалялись навстречу свету. Дорога предстояла длинная и тяжёлая: на север по руслу высохшей реки. Динозавры должны были идти всю ночь, поэтому их не гнали.
Позади осталась ближняя деревня: закрытое, непрерывное кольцо побеленных и раскрашенных глиняных хижин, обращённых входными отверстиями внутрь. Летни боялись темноты. Единственные ворота уже были плотно заперты; красным недобрым глазом смотрел костёр — не такой большой, как в дни торжеств и собраний — разведённый посреди деревни.
На велед [3] 1 * — «Из колыбели, раскачивающейся бесконечно» Уолт Уитман. Переложил К.С.Фарай. Отрывки.
впереди, окружённый покоем, старик-прорицатель слушал вечер. Давным-давно, он или его предшественник выложил длинный прямоугольник из камней размером с кулак, а внутрь насыпал, тщательно просеяв, светлый песок. С тех пор старик расчерчивал его аккуратными полосами, что-то писал и втыкал в письмена костяные осколки.
В этот раз прорицатель сидел на песке, выставив ноги за каменный контур. Хин сделал приветственный жест, проезжая мимо; старик качнул головой в белой шапочке. Правитель однажды спросил у него, как открывается будущее. Он ожидал, что старик начнёт рассказывать глухим, надтреснутым голосом о таинственных письменах и значении теней от осколков. Вместо этого прорицатель доверчиво и хрипло поведал, что каждую ночь к нему приходит из далёкого леса упачи, [4] Упачи — небольшой, человеку до колена, хищник с красным мехом, пушистым хвостом и длинными тонкими лапами.
она-то и раскрывает тайны.
Читать дальше