Наталия Шитова - Уникум

— А как он будет чувствовать себя сейчас, ты представляешь?

— А вот это уже не имеет никакого значения! — огрызнулась она. — По мне так пусть он лучше немного поплачет в подушку, но останется цел…

— Тоже верно, — задумчиво протянул Родион.

Юлька привстала со столика и перебралась на пухлый объемистый подлокотник кресла, в котором устроился Родион.

— Ты похож на Киану Ривза… — доверительно сообщила он.

— Я и это знаю, — буркнул Родион. Не то чтобы он боялся девушку, но ее столь близкое присутствие беспокоило, и Родион едва не пролил молоко, которое неторопливо потягивал из стакана.

— Такому симпатичному парню очень хочется помочь…Что еще делал для тебя Страж, когда ты приходил домой смертельно усталым? — проговорила Юлька. — Расскажи мне, и я попробую сделать то же самое…

— Отстань, — проворчал Родион, уткнувшись в стакан. Он начал ломать голову над тем, чем ему отвлечься, когда молоко кончится. Разве попросить еще?

— Да я и без тебя знаю, — вздохнула девчонка. — Егор рассказывал. Он тоже грел тебе молоко. А потом помогал раздеваться, даже ботинки расшнуровывал…

— Эти чертовы фокусы требуют кое-каких энергозатрат. Иногда устаешь до тошноты… — пробормотал Родион. — Не знаю, сколько бы мне пришлось восстанавливаться без помощи Егора. Но ты не ухмыляйся, я никогда не просил его делать для меня больше, чем он сам хотел…

— Как трогательно… А если бы ты попросил его о чем-нибудь совершенно особенном? — вкрадчиво уточнила Юлька. — Впрочем, это не мое дело. Просто я подумала, уж если ты и мне позволил завязать тебе шнурки, может быть и развязать позволишь? — Юлька сползла на колени, ее руки перелетели и плавно опустились в непосредственной близости от бедер Родиона. Она осторожно переложила руку на его колено.

Невозмутимая поза в этой ситуации далась Родиону напряжением всех резервов истрепанного организма. Он спокойно улыбнулся:

— А-а, теперь я понял: ты хочешь соблазнить последнего девственника питерской богемы.

— А вдруг хочу? — Юлька настойчиво ловила его взгляд.

— Есть две проблемы.

— Целых две? — ее рука принялась плавно перемещаться по крепкому мужскому бедру.

— Первая: я не пользуюсь подержанными вещами. Брезглив.

— Юношеский максимализм… — вздохнула она. — Не переживай, это излечимо…

— Зато есть еще кое-что, и это, увы, излечению не поддается, пробормотал Родион. Ладонь девчонки начала едва заметно нагревать его ногу через штанину.

— Да я все знаю… Когда Егор объяснял мне все, я чуть не плакала, серьезно… — грустно улыбнулась Юлька. — Обещаю, я буду осторожна. Если ты не уверен во мне, могу взять тонкие перчатки. Хочешь — кожаные, а хочешь резиновые… Неприятных ощущений не будет.

От ее влажных глаз так трудно было оторвать взгляд…

— Пошла вон! — процедил Родион сквозь зубы.

Юлька отшатнулась, выпрямилась и отошла к окну.

— Хотя бы в благодарность за то, что я тебя вытащила из больницы, мог бы и не хамить! — огрызнулась она оттуда раздраженно, но без особой обиды.

Родион вдруг понял, что если бы не его проклятая сверхчувствительность, он пожалуй отдал бы должное женской отзывчивости и воспользовался бы услугами доступной девчонки. В такие минуты он согласился бы сменять свой никчемный дар на бесценное избавления от назойливого страха перед чужими руками…

Много лет юного отшельника преследовали коварные несвоевременные фантазии. Родион искал им выход в разумной форме, но разум — плохой противник для расшалившихся гормонов. И тут никто не мог помочь. Сны Родиона безжалостно рвались на полубредовые сладкие и мучительные видения, в которых он давал себе волю. Но наяву он привык держать себя в руках. Да и что метаться попусту? Что уж не дано, то не дано. Дождаться бы брата и уйти прочь от хитренькой девочки, у которой неизвестно что еще на уме.

Надо было потерпеть ее присутствие и ее выходки. В конце концов, если бы не она, неизвестно, чем кончился бы визит следователя в больницу…

— Ладно, не сердись на последнего девственника, — примирительно буркнул Родион. — Что с меня взять, в самом деле?..

— Да я и не сержусь. Пренебрегаешь моей добротой — тебе же хуже, просто ответила она. — А сердиться на того, кто мне нравится, я не могу. Ты мне нравишься.

— А Егорка?

— Егорка он и есть Егорка. Хороший парень, но где ему тягаться с шедевром природы…

— Я, между прочим, ошибка природы, а не шедевр… усмехнулся Родион и отставил пустой стакан на столик. — Спасибо за молоко.