Дэниел Абрахам - Тень среди лета

— Она мой друг, — ответил Маати, чуть вздернув подбородок. Его глаза смотрели с вызовом.

«А-а, — сказала себе Амат. — Вот оно что». Интересно, насколько далеко все зашло и знает ли Итани. Впрочем, ни для нее, ни для следующего этапа это несущественно.

Лиат. С ней, как обычно, закавыка. С одной стороны, она могла бы помочь Амат в деле, засвидетельствовать, что Марчат знал о двуличности переводчика Ошая. С другой стороны, втягивать Лиат в борьбу было бы небезопасно — в первую очередь для нее. Амат уже думала над этим с тех пор, как порвала с Марчатом, но ничего определенного не решила. А теперь, выходит, решение ей навязали.

«Лиат могла бы жить вместе с Мадж, — предположила она. — Нет, это определенно ничем хорошим не кончится. Хотя не с проститутками же ей ночевать! Может, поставить у себя кушетку или снять домик в пригороде. С охраной, само собой…»

Потом. Это решится позже. Амат встала. Юноши тоже.

— Ведите ее сюда, — сказала она. — Сегодня же ночью. Только чтобы Вилсин-тя не узнал. И ей не говорите, пока не придется. А тут уж я за ней присмотрю. Можете на меня рассчитывать.

— Спасибо, Амат-тя, — ответил Итани. — Но если это затянется… Я не хочу обременять вас надолго. Ведь расследование может продлиться годы, верно?

— О боги. Надеюсь, что нет, — произнесла Амат. — Но обещаю, длись оно хоть сто лет, я доведу его до конца. Чего бы это ни стоило, я доведу его до конца!

— Верю, — отозвался Итани.

Амат умолкла. В его тоне была странная вескость, словно он был готов к такому ответу. Она подтвердила то, что он уже подозревал, и ей стало любопытно: с чего бы? Узнать это было невозможно.

Амат кликнула Ториша, представила ему юношей и дала им полностью обсудить план. Вечером, чуть только стемнеет, девушку приведут к черному ходу заведения. Двое людей Ториша встретят их у дворцов и проводят. Итани отправится с ними.

Когда Амат отослала друзей обратно, был уже почти полдень. Она опустилась на постель и наконец позволила глазам отдохнуть. Боязнь того, что заботы не дадут заснуть, оказалась беспочвенной: сон накатил на нее, как волна. Она проснулась уже ввечеру, и заходящее солнце сверкнуло ей в глаза: одна занавесь съехала набок.

Амат вызвала Митат для короткого совещания, которым обыкновенно начинала день. Рыжеволосая помощница принесла миску тушеной говядины с рисом и бутылочку хорошего красного вина. Амат села за стол и стала между едой слушать новости: наблюдатель за игрой в хет вычислил за столом шулеров; у Крошки Нами появилась сыпь на спине, которую стоит показать лекарю; Тиян поправляется после визита на Бусинную улицу и вскоре вернется к работе; две девицы сбежали, и Митат придется подыскивать им замену. Амат выслушала все это, вплетая в сложнейший узор, каким стала ее жизнь.

— Ториш-тя послал своих людей охранять девушку, о которой вы говорили с ним утром, — продолжала Митат. — Они скоро вернутся.

— Нужно будет где-то ее разместить, — сказала Амат. — Поставьте кушетку в моей комнате, у стены.

Митат приняла позу понимания. В ней был какой-то загадочный оттенок — Амат угадала его даже не в жестах, а в еле заметной улыбке. Когда Митат поняла это, то улыбнулась во весь рот.

— Что? — спросил Амат.

— По поводу вашего дела, — пояснила помощница. — Насчет Мадж и гальтов. Приходил человек от одного дома наемных рабочих и спрашивал, не пригодятся ли вам заодно сведения о другой девушке, не островитянке.

Амат перестала жевать.

— О другой?

— Той, что Ошай привозил в прошлом году.

Амат откинулась на спинку кресла, переваривая услышанное. В беспросветности ее трудов забрезжил луч надежды и облегчения.

— Так была еще одна девушка?!

— Я так и знала, что вы заинтересуетесь! — сказала Митат.

Маати сидел на деревянных ступенях дома поэта и смотрел на голые, как палки, стволы деревьев, на темную воду пруда, на узорчатые хайские дворцы в окружении светляков-фонарей. Уже опустились сумерки, хотя на западе еще сияли последние лучи солнца. Лицо и руки у Маати замерзли, а сам он сгорбился, но уютный и теплый дом за спиной его не манил.

Ота и Лиат ушли перед самым закатом. «Сейчас, — думал Маати, — они, наверное, уже у веселого квартала». Он представил, как они быстрым шагом идут по узким улочкам, как Ота обнимает ее за плечи. Ота-кво сможет ее защитить. А он, Маати, был бы рядом с ними лишним, ненужным.

За его спиной скрипнула дверца. Маати не обернулся. Достаточно было услышать тяжелую, неуклюжую поступь, чтобы понять: это не Бессемянный, а учитель.