Владимир Васильев - Ведьмачье слово

Ведьмаки приблизились. Заводчане и моряки выглядели хмуро. Еще бы: у них сегодня погибли товарищи.

Молча выцедили по полстакана бромбуса за упокой и наскоро зажевали нехитрой снедью. Геральт взглянул на Ламберта и обратился к местным:

– Ну что, граждане? Кто из вас способен внятно описать все, что сегодня произошло?

В голосе ведьмака не было сочувствия или панибратства. Геральт намеренно противопоставлял себя работягам, ему совершенно не нужно было становиться тут своим. Скорее, наоборот: путь ведьмака лежит в стороне от хоженых троп, а потому ведьмак никогда не сольется с толпой, он всегда наособицу. И окружающие это чувствовали.

– Да что тут рассказывать, – буркнул один из заводчан, крепкий мужичище, кулаки как дыни. – Пустили нас ко дну, ровно корыто дырявое. А ведь лучший был буксир в Одессе…

– Ты, извиняюсь, кто? – справился Геральт, умудрившись совместить в тоне и нажим, и отстраненность.

– Боцман с «Железняка».

– «Железняк» – это буксир?

– Ну да.

– Отчего затонули?

– Отчего… – буркнул боцман уныло. – Течь открылась. Такую нам дыру в борту засветили, никакой пластырь не заведешь. Мослатые еле успели из машинного наверх повыскакивать.

– А откуда дыра взялась-то?

Боцман на мгновение замялся, а потом повернулся к маленькому чернявому орку:

– Беня, мож, расскажешь? Я ж сам не видел…

– А и расскажу! – решительно заявил Беня. – Шо видел, то и расскажу! И пиливать мине, шо вы все там скажете!

Орк изъяснялся неповторимым одесским говором, настолько же отличающимся от южного суржика, насколько сам суржик отличается от языка Центра.

– Так от, – продолжал Беня. – В машинном у нас не тиятр, свету мало, но и не погреб, усё просматривается нормально. Так шо усё я видел, хотя и стоял тухесом к процессу. Вдруг смотрю – стало светлее, токо свет какой-то зеленоватый, как в морге на Молдаванке. Оборачиваюсь, а от правого борта к левому зеленый такой лучик протянулся, и, что характерно, при этом наскрозь оба дизеля прошил. Один сразу и заглох. Потом лучик этот – р-р-раз! – делает по борту круг, как мой напарник Йося ручкой, когда прощается. Тут и второй дизель заглох, а кусок борта, круглый, как люк на тротуаре, и такой же толстый, внутрь водой впихнуло. На левый борт я уже смотреть не стал, но таки и ежу понятно, шо там наблюдалась аналогичная картина, токо смотреть ее было уже некому, потому шо мы с Йосей взяли ноги в руки и сыпанули вверх по трапу как ошпаренные! Йося орет: «Вода в машинном!» – а ему с бака отвечают: «Вода в трюме!» И крен уже такой, шо так и тянет сходить налево! Но налево мы не пошли, а заместо этого сходили за борт всем экипажем, и правильно сделали, потому шо «Железняк» потонул, как токо мы отплыли метров, извиняюсь, на полста!

– А ваши двое как погибли? – спросил Ламберт. – Видел?

– Как погибли – не видел, но у борта видел половину Миши-старпома, – угрюмо сообщил Беня.

– Половину? – не понял Ламберт. – Какую половину?

– Вэрхнюю, – пояснил моторист. – От пояса и выше. Токо не спрашивай за подробности, мне рассматривать было некогда. Помню токо, шо крови на палубе почти не было.

– Понятно, – кивнул Геральт. – А с водолаза есть кто?

– Есть, – отозвалось несколько голосов.

– У нас почти так же было, – сообщил очередной морячок. – Только нам не борт продырявили, а половину днища отняли. По корме. Чуть ниже ватерлинии. Ребята вовремя заметили и за борт попрыгали, а водолаз наш, Юра, к тому времени шлем уже снял, а башмаки с костюмом еще нет. А там грузила при поясе, почти центнер… Не выплыть ему было никак, бедолаге…

– А на плавкране чего?

Некоторое время живые у ближнего к выходу края стола нерешительно переглядывались, потом кто-то прогнусавил: «Давай ты, стропа…» Один из людей в видавшей виды спецовке неловко кашлянул в кулак и привстал.

– Это… Я, того, врать не стану. Никаких лучей не видел. Дернуло нас неслабо, когда стропы лопнули, – это да. Слышу – орет кто-то, вроде Степаныч, видно стропой шибануло наотлет. А потом гляжу – кран в воду падает и понтон из-под ног уходит. Ну и… того. В воду сиганул. Гляжу – наши вокруг плывут, а чуть дальше – морячки с буксира. Так до берега и догребли. Как на сушу выбрались, оказалось, Степаныча нет и Сани Бантика… И у морячков не все спаслись… Вот…

– Понятно, – вздохнул Геральт. – Кто-нибудь видел под водой что-нибудь необычное?

Повисло тягостное молчание. Геральт выжидательно шарил взглядом по толпе, но не мог никому заглянуть в глаза – работяги все как один смотрели в пол. Потом кто-то глухо произнес: