Дариуш Ришард - Записки судового врача [СИ]

С тех пор герцог, скорбевший об усопшей супруге, сильно изменился. Злые языки поговаривали, что он даже потерял рассудок от горя, и доля правды в этом, к сожалению, была. Вдовец настолько был верен своей любви, что не только отвергал все мысли о повторной женитьбе, в его сердце даже для дочери места осталось не так много, как для покойницы. Суровый, местами даже жестокий нрав Освальдра больше ничего не смягчало и не уравновешивало, так что он пустился реализовывать себя в государственной службе так, как умел это лучше всего, прослыв черствым законником и неумолимым поборником преступности на суше и на море. На вежливые замечания о том, что он еще видный мужчина, и ежели ему не угодно заключить любовный союз, то брак из политических соображений был бы очень даже кстати, и что маленькой Молире, как ни крути, нужна мать, герцог безмолвно злился, пугая людей внешним хладнокровием. В итоге он довел все до такого абсурда, что, продолжая тихо ненавидеть официальную медицину и начав тяготеть к различным оккультным практикам, пригласил ко своему двору из Фьонуарана, далекой и недружелюбной страны, в которой люди поклоняются странным богам, так называемого «медиума», который позволил бы ему выходить на контакт с духом супруги… На этой части рассказал Лауритц не выдержал, воскликнув: «Да из такой семейки я бы тоже сбежал!» — а потом великодушно добавив: — «Продолжайте-продолжайте — я не буду больше перебивать».

В такой вот атмосфере Молира жила (кто-нибудь даже мог бы сказать — героически выживала) до тех пор, пока ей не исполнилось без малого десять лет. На первый серьезный юбилей маленькая девица выклянчила себе невероятный подарок — поездку в летнее именье, туда, где тепло и привольно, где вместо однообразных крыш в окно видишь горы, а главное туда, где практически за воротами плещется Море… Так как отец ее с молодых лет официально служил в Королевском Флоте, Олли втайне мечтала о море, хоть никогда не видела его вживую. Недостаток реальных знаний у нее компенсировался почерпнутым из книг и многочисленных маринистических полотен, которыми был украшен их дом, так что девочка, воспитание которой потихоньку начинало идти наперекосяк, любовно лелеяла свою навязчивую идею. Навязчивые идеи, кажется, были на роду у них написаны… Герцог, например, непременно решил обручить постепенно взрослеющую дочь с кем-нибудь «достойным» и оказался настолько великодушен, чтобы предоставить девочке самой выбрать из десятка кандидатов, которые должны будут прибыть на именинное торжество. Причем всех «принцев, лордов чего-то там и сыновей владык забугорных» бедняжке нужно было выучить со всеми родословными и биографиями, как таблицу умножения. «Придворный звездочет» тоже ненавязчиво советовал герцогу в кандидаты на зятья одного князька из своих земляков. «Такого уродливого, — ежилась Олли, рассказывая свою историю, — ему должно быть всего-то двадцать лет, а борода у него белая, будто вся уже седая».

Неудивительно, что замуж девочке совершенно не хотелось, и пусть под венец ее никто еще тащить не собирался, все эти тонкости ребенку объяснять никто не взялся. Поэтому назревающая помолвка стала одной из решающих причин побега. В летнем имении, располагавшемся в Порт-Каллат, заботы о маленькой, но многообещающей наследнице поручили вдовствующей графине, одной из дальних родственниц, и ее компаньонке — старой деве, успешно разменявшей четвертый десяток лет своей скучной жизни. Им, пожалуй, больше всего должно было влететь за пропажу девочки, и ради них Молира готова была бы вернуться… но не потому, что ей было жаль бедных женщин, а из интереса посмотреть на расправу. Просто ее отец за подобную провинность грозился разжаловать их в служанки и повыдавать за свинопасов, а из уст герцога это звучало вовсе не как остроумная шутка.

А дальше на арене появились те самые пираты, без которых всем дышалось бы намного спокойней… Один из них, кого Олли опознала как того самого старпома, который в свое время имел честь сойтись в бою с самим судовым врачом «Золотой сколопендры» и получить контрольный укус в ногу от гигантской черепахи, проник в поместье под видом садовника и втерся в доверие к мадам-компаньонке, которая, в силу не первой молодости и не блестящей красоты, мужским вниманием избалована не была и, как девочка, растаяла после первого же букета цветов. Здесь Ларри молча кивнул — действительно, серьезные дела иногда букетом вершатся с таким же, а то и с большим успехом, чем шпагой. Так фрейлина легкомысленно завертелась в том, что ей казалось бурной любовной интригой, а разбойник в это время собирал всю необходимую информацию. Когда Молира рассказывала про то, как раздобыла себе одежду простой служанки, прокралась мимо небдительной стражи и без труда отперла все двери, девочка искренне полагала всю проделанную работу результатом собственной гениальности. Но, на самом же деле, ее побег был хитро спланированной схемой для того, чтобы иметь возможность схватить девчонку прямо за воротами поместья. Правда, сама пришедшая в руки к пиратам принцесса имела возможность отыграться и, стоит отдать ей должное, уже исключительно своим умом улизнула с разбойничьего судна, когда преступники заблаговременно расслабились и начали праздновать победу. Раз уж Ее Высочество решили попутешествовать и повидать мир, не пропадать же такому замечательному плану, не так ли?