Дариуш Ришард - Записки судового врача [СИ]

— Доктор! Вы же доктор? «Сэр» к вам принято обращаться, верно?.. — окликнул судового врача очередной продавец людей. Траинен не снизошел до того, чтобы с ним заговаривать, но торговцу было достаточного одного лишь взгляда в свой адрес, и он продолжал: — Не желаете ли приобрести живое пособие по анатомии, сэр? — мужчина указал в сторону невысокого старичка, такого тощего, что его коричневая, пергаментная кожа туго обтягивала скелет, и такого старого и несчастного, словно бы он всю жизнь провел на таких рынках и уже отчаялся быть купленным уж хоть кем-нибудь. — Если этот вам не нравится, то у меня в закромах есть настоящий скелет… И, вдобавок, парочка еще более уродливых выродков, если вас интересует… — но доктора это не интересовало.

— Свежий товар — только вчера быть на корабль, уже сегодня продавать вам! — примерно это выкрикивал какой-то парень с небольшого помоста на окраине площади сразу на трех языках, компенсируя качество своих лингвистических навыков количеством. — Здоровый маленький дети! Болезни — нет, вши — нет, красивый маленький дети! Мальчик — пять золотой, девочка — шесть золотой!

Вот это уже интереснее… Проложив себе дорогу поближе к подмосткам, Ларри остановился, вглядываясь в ряд малявок, практически все мальчишек, всех худющих, слегка загорелых, словно бы и правда, как и сказали, с корабля, с растерянными взглядами, в наспех чиненной одежде… Учащенное сердцебиение себя не оправдало, — того, кого ожидал, он здесь не увидел. Но в данный момент в душе затеплилась кое-какая надежда. Возможно, торговля детьми даже в среде работорговцев считалась не самым почетным ремеслом, а, может, просто потому, что от детей было больше хлопот при транспортировке и содержании, они создавали больше проблем, были менее выносливыми и часто плакали, а не каждый хорошо переносит детский плач… Но фактом оставалось то, что это — единственное место за сегодня, где были, да будет прощен этот оборот, в ассортименте представлены дети до двенадцати лет. Прочие шли здесь обычно «в довесок» к матерям или еще кому-нибудь… А здесь, тем более, сообщалось, что товар прибыл только вчера. Вряд ли кто-то стал бы оглашать все источники поставок и говорить открытым текстом, что кого-то из несчастных малышей просто выкрали играющими на улице, так что доктор Траинен почувствовал оправданную необходимость познакомиться с этой презренной лавочкой поближе.

Работорговец общался посредством переводчика, который и сам-то далеко не блестяще владел языком, поэтому втолковать им что-то оказалось действительно сложно… Или они просто притворялись, что тоже не исключено. Но когда врач наивежлевейшим образом попытался объяснить, что ему очень хочется по возможности взглянуть на списки «продаж» за последние два дня, ему более чем грубо отказали и едва не выгнали взашей, не смотря на то, что Лауритц пытался оправдаться вопросом едва ли не жизни и смерти. Так, не солоно хлебавши, лекарь пристыженно отошел в сторонку, но своего наблюдательного пункта не покинул. Так домашний кот терпеливо отирается у кастрюльки с кипяченым молоком, о которое едва не обжегся, но при этом его не покидает надежда, что лакомство рано или поздно остудится. Только главное, чтобы оно не успело скиснуть, прежде чем остыть…

— Мам, а кто эти мальчики? — молодую женщину в толпе потянула за складки платья девочка лет пяти. — Что они здесь делают?

— Они тоже рабы, — спокойно отвечала мать. — Если у кого-то есть достаточно денег, он может купить их, чтобы они прислуживали или выполняли работу.

— Как моя няня?

— Да, именно.

— Но им же нужно ходить в школу? Как они будут работать и ходить в школу одновременно?

— Они не будут никуда ходить, если хозяин не захочет. Это невыгодно, тратить столько средств на образование чужих детей…

— Но они же еще маленькие! — продолжала лопотать девчушка. — Им нужно ходить в школу и играть… А где их родители?..

— Все, хватит, — прервала ее мама. — Солнышко, это еще слишком сложно для тебя. Когда вырастешь, ты поймешь эти взрослые вещи…

Но малышка встала, как вкопанная, не давая родительнице идти дальше по своим делам. Наивное дитя, такое опрятное, разодетое в красивое платьице, умытое, причесанное, сытое, с любопытством разглядывало маленьких рабов. И совершенно не испытывала при этом того стыдливого чувства, которое человек состоятельный порой ощущает, сталкиваясь с проявлениями крайней нищеты. Вдоволь налюбовавшись, девочка стала рассматривать толпу, ее глазки остановились на стоящем неподалеку докторе и она робко улыбнулась. Траинен, заметивший это краем глаза, тоже ответил рассеянной улыбкой… в конце концов, такие чада умиляют, а он, к тому же, привык всегда отвечать добром на любые появления добра, даже маленькие… Но нужно было видеть, как сразу же взвилась мать ребенка, шикнув на дочку, заставив ее отвернуться и быстро уводя за руку прочь… А рыжего незнакомца она при этом наградила взглядом, в котором четко читалось: «Держись подальше от моего ребенка, извращенец!». Обидно. Но ее можно было понять…