Дмитрий Воронин - Трон Торна

Немало находилось и крестьян, кто, завидев движущуюся навстречу беженцам нестройную толпу вооруженных мужчин, швырял шапку оземь, поминал Торна или Чара, причем обоих в весьма нелестных выражениях, стягивал с воза топор, охотничий лук или иную какую хозяйственную утварь, что могла при случае сойти за оружие, и с милостивого соизволения барона вставал в строй. Многие, увидев в растущем прямо на глазах отряде знакомые кафтаны, присоединялись то ли из праведного желания защитить свои дома и родню, то ли просто из здорового мужицкого стремления неслабо подраться в хорошей компании.

Уже ближе к вечеру им встретился обоз, принадлежащий толстому купцу. Завидев отряд, выросший к тому времени уже больше чем на сотню, купец неожиданно для своих габаритов резво соскочил с повозки и бросился навстречу путникам.

— Ха, Ильтар! Вот так встреча!

— Привет, Люс, — улыбнулся Ильтар. — Какими судьба ми? Как торговля?

— Да какая там торговля, — махнул рукой караванщик, — морока одна! Ну скажи, друг эльф, кто и что сейчас поку пает. Да и к тому же бросить нам пришлось все добро, поскольку прихвостни этой бледской суки чуть не на пятки нам наступали. Одна радость, что всадников у нее немного, только вскачь и оторвались. Добро-то, оно дело наживное, но… А вы, смотрю я, никак прямо к ней в лапы собрались?

— Да нас в лапы-то эти не больно-то возьмешь… Кабы ноготки сука не обломала… Да ужо ж мы не постоим за баб да ребятишек…

Ропот разношерстной толпы, сгрудившейся вокруг барона и его солдат, подействовал на толстого Люса уже привычным образом. Он оглянулся на своих парней, коих было никак не меньше десятка, а затем решительно стукнул себя кулаком в грудь, демонстрируя, может, и не столь отточенный, как следовало, но вполне узнаваемый салют имперского гвардейца.

— Ну так позвольте моим ребятам к вам присоединиться? Может, видом я сейчас на воина и не похож, да только годков двадцать назад мечом махал не хуже многих…

— Меня зовут Хэл Тоддт, — представился барон, и Рон про себя отметил, что не перестает удивляться своему спутнику. Мало кто из дворян вот так, первым, представится какому-то купцу, обращаясь к нему как к равному. — Где служить-то доводилось?

— Полк «волков», имперская гвардия, — гордо выпятил грудь Люс.

— Славная рекомендация, — серьезно кивнул барон. — Дать серьезный бой мы, может быть, и не сможем, а вот изрядно попортить кровь этой нахалке Tee — вполне. Так что рад вам, господа, рад!

Хоть и говорил Люс, что пришлось им бросить все свое добро, но на возах кое-что все же осталось. Кое-кто из сермяжного войска разжился оружием, троим даже перепало по кольчуге, а уж тюки с сушеным мясом, едой в дороге куда как удобной, легкой и довольно сытной, обрадовали всех.

Люс ехал рядом с Ильтаром и с увлечением рассказывал ему, как старому знакомому, о своих мытарствах. Выходило это у караванщика не очень-то и жутко, видать, ветеран любил жизнь и привык видеть в ней только светлые стороны, а о неприятностях по возможности забывал быстро. И все же рассказ его, вместе со всеми шутками, фырканьем и насмешками над вся и всеми, говорил о многом.

За те дни, что Рон был практически прикован к постели, войска некроманта изменили тактику. Теперь, когда избитая имперская армия ушла зализывать раны, а отряды многочисленных вассалов императора засели по своим замкам с твердым намерением не высовывать оттуда носа, а то и присягнуть, буде такая возможность представится, новому претенденту на престол, силы некроманта рассредоточились по захваченным землям. Люс сообщил, что отряды солдат, проходя через деревушки и городки, угоняют в полон всех, кто может более или менее сносно ходить. Мужчин, женщин, стариков, что помоложе, детей, что постарше. Куда их гонят, зачем — про то доподлинно никто не знает, а среди слухов, что множатся, как тополиный пух, была история про какого-то мужика, у кого слуги Теи забрали жену. Сам он в ту пору дома не был, рубил дрова в лесу. Как вернулся — увидел почти пустую деревню, где только несколько младенцев истошно орали, требуя положенную им по возрасту мамкину титьку. Мамок их не было и в помине.

А потом, спустя всего два дня, другой отряд наведался в опустевшую деревню. И среди солдат мужик, кое-как не дававший осиротевшим малюткам помереть с голоду, увидел свою жену… Он бросился к ней, но она ударила его, а затем с помощью двух мужиков принялась деловито связывать мужу руки за спиной. Дальнейший рассказ о том, как ему удалось вырваться, как он бежал, отбивался от преследователей, от собственной жены, что участвовала в погоне наравне с другими, особого интереса не представлял.