Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – фрейграф

Я проделал все и поинтересовался:

— А с неграмотными как?

Он ухмыльнулся.

— Их проверяют более простыми методами. И вообще с ними проще…

— Не опасно снижать требования? — спросил я.

Он покачал головой.

— Нежить в личине простого крестьянина менее опасна, чем в облике лорда.

— Ну да, понятно… Много выявили?

Он нахмурился, кивнул.

— Первые дни и даже недели никого не было. А сейчас началось. Дня не проходит, чтобы одного-двух не поймали… И с каждым днем становится все больше.

— И все хитрее, — сказал я.

Жесткая улыбка раздвинула его бледные губы.

— Оружейник делает острее меч, бронник тут же укрепляет щит.

Второй ряд просканировал меня по другой методике, а третий — по третьей, еще более замысловатой. Зайчик и Бобик на этот раз отделались простым осмотром, на что я не преминул указать, их тоже можно незаметно подделать так, что я сам не замечу.

Монах посмотрел уважительно, что-то черкнул в толстой книге и кивнул стражам. Тяжелая баррикада легко сдвинулась в сторону, хотя я не заметил ни веревок, ни каких-либо хитрых штук. Зайчик ржанул и пошел в Тоннель, Бобик обогнал снова и пропал в темном зеве.

Я помахал рукой.

— Совершенствуйте щиты, святые отцы!.. Прогресс не стоит на месте!

— Благослови вас Господь, сэр Ричард!

Сверкающая точка превратилась в огненный шар, налетела, ударила, и мы выметнулись в яркий мир палящего света, горячих камней, ослепительного неба, почти белого, так мало в нем голубизны. Дорога не пошла навстречу, а понеслась вскачь между сдвинутых с пути глыб в сторону моря, как угадывается по чуть-чуть влажному воздуху с той стороны.

Бобик иногда останавливался и оглядывался, морда ликующая, снова обгонял. Зайчик делал вид, что вообще не замечает это нечто несолидно прыгающее, а когда Адский Пес понял, куда направляемся, ринулся с такой поспешностью, что из-под лап вылетели в нашу сторону крупные камни.

Показались знакомые стены гор, между ними просвет, как выглядит это издали, а когда все это приблизилось, стало видно, что проход надежно перекрыт небывало высокой стеной, по бокам высокие башни, краями вросшие в каменные стены, а в середине стены чудовищные ворота, что все равно кажутся мелкими в сравнении со всем этим великанством.

Зайчик все понимает, сбавил скорость, к воротам мы мчались красиво и бодро, тяжелым галопом, от которого дрожит земля. Бобик уже стоит, приподнявшись на всех четырех и требовательно гавкает так мощно, что вздрагивают ворота.

Со стены и ворот закричали, калитка отворилась, когда мы были еще за пару сот ярдов, так что отворили не нам, а этому толстому гаду, что, конечно же, сразу помчится на кухню с инспекторской проверкой.

Бобик исчез, калитку открыли шире. Я зарылся лицом в конскую гриву, въезд сделан таким нарочито, чтобы всадник оставался абсолютно беззащитным, но едва копыта Зайчика вступили на вымощенный булыжником двор, со всех сторон раздались радостные вопли, а некоторые даже преклонили колени.

Хоть и демократ, мелькнуло язвительное, а еще и интеллигент-передвижник, но как приятно, когда приветствуют как господина…

Мартин сбежал со стены обветреннолицый, суровый, пронзительно голубые глаза стали еще светлее, недоверчивее, но сейчас широкий твердый рот сразу же дрогнул и расплылся в ликующей улыбке.

— Сэр Ричард, — сказал он и ударил себя сжатым кулаком в левую сторону груди, — приветствую, мой лорд!

— Рад тебя видеть, Мартин, — сказал я.

Конюхи ухватили повод, я соскочил на землю, обнял его широкие плечи. Мартин смотрит снизу вверх, в светлых глазах вопрос, который не решается задать, губы медленно вернулись на свое место, лицо снова стало суровым и недоверчивым.

— Да все в порядке, — сказал я тепло. — Так и передай всем.

Он покосился на слушающих нас боязливо и почтительно стражников и набежавшую челядь.

— Но вы так быстро вернулись…

— Думаешь, с полдороги?

Он пробормотал:

— Ну, вообще-то многие так решат.

Я хлопнул его по плечу и сказал громко:

— Герцог свободен!.. С надежным отрядом возвращается в Брабант. Просто я немного опередил. Совсем немного!

Лицо Мартина вспыхнуло, словно осветилось изнутри, а глаза стали ярко-синими. Сейчас он был почти красивым, а не просто надежным, который слово держит, службу знает, в спину не ударит, а скорее закроет ее своей грудью от вражеской стрелы или копья.

— Совсем немного… — сказал он, слегка задохнувшись от волнения, — мы уже знаем это ваше совсем немного… На неделю? На месяц?