Станислав Гримайло - Истории Руана [СИ]

— Нам к восточной окраине в банк "Сторве…"

— В Храм, — перебил я Аннабели.

— Какой, к лейнусу, храм?! — недовольно воскликнула девушка.

— Фамилист.

— Нам в банк!

— В храм.

— В банк!

— В храм.

Разгорающийся скандал мигом угомонили орк с гоблином:

— Чего дальше, как думаешь? — с интересом вопросил Галл.

— А все по старинке. Ставится, значит, палатка, запускаются туда…

— Голубки! Голубки! — самодовольно заорал попугай на всю округу.

— Отставить! — рубанул я, ибо за последние дни намеки и насмешки достали до белого каления. Причем, Аннабели вместе со всей веселой компанией посмеивается, а злюсь только я. Вот же… гролльи и тролльи подтиральщики!

— Я сказал: в Храм! И тихо, крон вас всех побери! А тебя, пернатый, в первую очередь!

— Че думаешь?

— Рубанул как надо, по-мужски…

Вот, говнюки, достали!!

Недалеко от города припрятали лишние вещи, не нужные, в принципе, на вылазку в Руины. Девушка, ничуть не скрываясь, картинно стала разоблачаться, не спеша расстегивая пуговки на легкой курточке…

— Знаешь, Турни, а ты полностью прав. Плоская, ноги не кривые, бородавок иль чего там не хватает…

— От троглодита слышу! — сразу перестала валять дурака Аннабели.

— Нема тут троглодитов, только настоящие люди! — припечатал я.

— Ты на себя в зеркало-то глянь, людь, — фыркнула девушка, подобрала в оставляемой поклаже свой рюкзачок, закинула на плечо.

— Скажи, Галл, на кой крон мы ее с собой захватили?

— Заболтает кого — уже хорошо, — прогудел орк.

Заболтает — сильно сомневаюсь, а вот достать сможет любого. Зуб даю. А уж вместе с гоблином — так вообще порвут на части. Кстати…

— Слышь, Турни, а девица-то по тебе. Такая же языкатая и страшная. Чем не пара, а?

Гоблин сбился с шага…

— Лаэр! В наших традициях не предусмотрено…

— Намедни ты утверждал, что воин, — осадил гоблина орк.

— И чего? — почуяв подвох, осторожно спросил Турни.

— Сдается мне… — Галл потянулся, расправил широкие плечи, поправил опоясывающие тело ремни, удерживающие целый арсенал, — одним шаманам возбраняется нарушать рамки родного племени в выборе спутников.

Гоблин открыл было рот для возражений — и захлопнул, клацнув зубами.

Руины меня поразили… никак. Наверное, когда-то давно это был великий город. Широкие улицы, каменные постройки, целые лабиринты узких проулков. Пустыня за прошедшие годы ничего не пощадила: дороги заметены, от домов остались полуразрушенные стены, масса битых камней, и легкий шелест песка, преодолевающего препятствия. Развалины чаще всего вызывают жалость по давним временам, когда все было живо, содержалось в порядке, радовало глаза хозяев и случайных прохожих… но здесь не возникает никаких чувств. Будто это не бывшее место обитания тысяч разумных существ, а тень тени. Все как… ветром сдуло. Или огнем выжгло?

Ради интереса сунулся в разрушенный двухэтажный дом с уцелевшим перекрытием. Внутри — девственная чистота, если не считать вездесущего песка. Живность, радовавшая глаз буквально в десяти шагах от города, эти места, видимо, обходит десятой дорогой, — никаких следов неведомых гостей.

Вся жизнь — следы, остающиеся за отрядом.

Вечно скачущий арахн приуныл, плетется в хвосте, настороженно зыркая по сторонам. Совсем еще недавно говорливый гоблин, указывающий дорогу, напряжен без меры, постоянно вздымает руку, останавливая весь отряд, и прислушивается к разлитой по округе тишине.

— Лаэр, — прошептал Турни, подозвавший меня жестом, — дальше идти нельзя — дозор!

— Обезвредить можно?

Гоблин задумался. Вокруг — сплошные развалины. Солнце припекает, ветра нет, тишь да гладь, — где Турни чего умудрился высмотреть?

— Попробуем с Куортом. Вы пока посидите тихо — вон там, — махнул недомерок в сторону ближайших четырех стен. Ну… трех с половиной, если быть точней.

— Свалят! — тихо каркнул птиц, стоило нам только уютно устроиться прямо на песке. А что — тепло, обжигает, да и выковыривать из одежды уже бесполезно — пролез, зараза, везде. Не песок, а чесуче стихийное бедствие.

— Хватит шуметь! — шикнул я на попугая.

Отряхивающий птиц резко замер, недоверчиво скосив на меня глаз. Я ему показал кулак — попугай осторожно сложил крылья, сел прямо в песок, не переставая недовольно буравить взглядом.

— Я вот чего только не понимаю, — прошептал я, ни к кому, в принципе, не обращаясь. — Если Сэльвэ может набедокурить — почему не выслали ударный отряд? Не думаю, что так сложно было догадаться, куда он делся-то.