Вадим Проскурин - Повесть о райской жизни

Я осторожно выглянул наружу и осмотрелся. Налево уходит горизонтальный тоннель, метров через двадцать он заканчивается выходом наружу, оттуда внутрь пещеры попадает свет, кажущийся ослепительным. Справа — угольно-черная тьма. Интересно, почему отраженный свет не попадает в наклонную часть тоннеля?

Через минуту я понял, в чем дело. В том месте, где тоннель уходит вниз, его пол, стены и потолок абсолютно черные, они поглощают весь свет, попадающий в его горизонтальную часть. На лестницу не падает ни одного лучика света.

И тут до меня окончательно дошло. Все очень просто. Я захотел, чтобы тоннель вывел меня из горы на свежий воздух, и моя воля оказалась достаточно сильна, чтобы это произошло немедленно. Мирозданию пришлось решить вопрос — как я смог оказаться совсем рядом с выходом и не увидеть ни единого отблеска света? Да очень просто — стены тоннеля рядом с изломом абсолютно черные и поглощают весь свет. Блин… Лучше бы наверху ночь оказалась…

Я улыбнулся и пошел к выходу, ни от кого более не скрываясь. На всякий случай я не стал отменять ни невидимость, ни некорпореальность. Мало ли что ждет меня на поверхности…

Призрак в облике черта не ошибся — на поверхности меня ждали райские пажити. Но коровьи скелеты присутствовали и здесь. Неужели они являются неотъемлемой частью любого рая? Нет, скорее, это мое подсознание шалит. Привыкло за четыре месяца к обглоданным скелетам…

Наверху что-то зашуршало. Я поднял взгляд и увидел молодого волка, он стоял на уступе скалы и настороженно принюхивался. Уши были прижаты к голове, хвост поджат — боится, бедняга. Еще бы ему не бояться — человеческий запах есть, а самого человека нет. Это непонятно, а все непонятное пугает. И не только волков.

Я еще раз огляделся по сторонам. Опасности вроде нет, можно принять нормальный облик. Зачем зря пугать животное?

Увидев меня, волк истерически взвизгнул, ощетинился, подпрыгнул на месте, поскользнулся на каменной осыпи и… Нет, не скатился, удержался. Только перепугался до ужаса, бедненький… Молодой волчок, не научился еще держать нервы в узде.

Сзади из кустов донеслось настороженное рычание. Я обернулся и увидел Акелу. Неужели это тот самый Акела? Или все-таки другой волк, просто похожий?

Волк узнал меня, перестал рычать и подошел ко мне, напрашиваясь на ласку. Я рассеянно потрепал его по загривку. Приятно, конечно, встретить старого знакомого, но…

Выходит, это тот самый рай. Где-то вон за тем холмом должен стоять дом, в котором мы с Леной прожили четыре месяца. А вон в том направлении находится выход на Землю, который теперь закрыт. А вон там стоит дворец, в котором час назад я дрался с архангелами.

Я решительно развернулся и пошел обратно в адскую пещеру. Рай раем, но появляться мне здесь больше не стоит. А то вернутся еще архангелы…

Я дошел до начала лестницы, спустился во тьму и сел прямо на ступеньки. И вызвал Головастика.

«Я приживил руку» — мысленно произнес я. «А потом подрался с архангелом Михаилом, побывал в аду и поговорил с Люцифером».

— Твою мать! — сказала Головастик, материализовавшись рядом со мной. — Мог бы и предупредить, что здесь лестница.

— Могла бы и спросить, — огрызнулся я. — Откуда я знал, что ты сразу придешь?

— Неважно, — отмахнулась Головастик. — Рассказывай.

Она выслушала мой рассказ молча, не задавая вопросов и никак не выражая отношения к моим словам. Но когда я закончил, она выразила все сразу. Никогда не слышал, чтобы кто-то ругался так витиевато и с таким чувством.

— Нельзя нам было сюда лезть, — сказала она, немного успокоившись. — Кто мог подумать, что легенды оживут… Хотя нет, я должна была об этом подумать. Вся вселенная состоит из противоположностей. Если в раю появились архангелы, значит, где-то должны появиться черти. Люцифер… твою мать!

— Боишься? — сочувственно спросил я.

— Боюсь, — призналась Головастик.

Я начал объяснять:

— Он говорил, что не злится на тебя…

Но Головастик меня прервала.

— Я не этого боюсь, — сказала она. — Просто я привыкла считать, что во всех известных мирах осталось только трое богов, четверо, если считать тебя, а если считать ушедших — семь-восемь, ну, девять, но никак не больше. Я допускала, что кто-то из нас может случайно открыть мир, в котором обитают другие боги, но я не думала, что это произойдет так быстро. Какой дурак станет плодить себе конкурентов? Я не учла, что это можно сделать сдуру, просто не подумав о последствиях. И я не знала, что воля простых людей может так сильно влиять на бытие свежеоткрытого мира. Кто мог подумать, что эти несчастные алкоголики приведут в нашу вселенную самого Люцифера?