Джонко Он - Экзамены Икена

– Хмм… не знаю, как насчет трепетания, но похоже, что самый опасный для него человек, это вы, Шикаши.

– Именно! Теперь, когда я все подробно разжевал, ответить на этот вопрос можешь даже ты.

Так что Саама Ирвис – это наиболее вероятная жертва, но также надо прикрыть на всякий случай командиров лучших фаланг, командиров тех фаланг, которые потеряли клиентов, а особенно командира той фаланги, которой удалось предотвратить покушение. Если я правильно понимаю замашки Невзрачного, рано или поздно он захочет взять реванш.

Если посмотреть на периодичность покушений, то очередное убийство преступник готовит в среднем неделю. Последнее было вчера. Значит, дней через пять стоит ждать следующего. Я намереваюсь тайно спрятаться в театре, чтобы самолично контролировать засаду, а заодно и обеспечить собственную охрану.

[ Вообще-то в местном календале нет ни недель, ни месяцев, но при переводе период в 6-8 дней проще и короче называть неделей. ]

Услышав эти слова Шикаши, я сразу помрачнел. Неделя – это много. За неделю все формальности, скорее всего, будут улажены, и меня к тому времени уже исключат.

Необходимо было как-то ускорить действия Невзрачного…

Я обещал Шикаши никому не разглашать подробностей расследования, и одновременно обещал Пупулису рассказывать ему все интересные детали. Я мог бы выйти из положения и подождать с визитом к старейшине, но мне позарез нужен был его совет. А советы он давал взамен на интересные сплетни. Все-таки я пошел к Пупулису, и рассказал ему все. За исключением того, что с меня взяли слово не рассказывать.

Выходит, что дилемму я решил просто: не сдержал свое слово. Да, я знаю, что в старинных легендах положительный герой непременно держит свое слово даже перед негодяем, а уж Шикаши и Пупулис на роли негодяев никак не тянули. Да, я знаю, что такого рода слабости допустимы только для второстепенных персонажей, а герой держит слово до конца – даже рискуя своей жизнью и жизнями друзей. Опять же, тут речь не идет о риске для жизни. Да. Выходит, я никак не тяну на положительного героя легенды, воспетого бардами. Нет, Эйо Икен – всего лишь реальный человек со своими слабостями и недостатками. Могу лишь надеяться, что я ближе к "светлой" стороне. В общем, слово свое я тогда не сдержал, и хватит об этом.

Пупулис был весьма доволен моим отчетом и жаждал узнать, как будут развиваться события дальше, и поймают ли убийцу. Он признался:

– Будь я помоложе, я непременно постарался бы поучаствовать в этой авантюре, а теперь мне остается только завидовать тебе и развлекаться, слушая твой рассказ.

Старейшина скептически отнесся к моим мечтам ускорить действия Невзрачного Душегуба и предложил лучше замедлить действия бюрократии Школы.

– Мне ужасно хочется узнать, чем все кончится… так что я помогу тебе. Поговорю с кем надо и устрою небольшую волокиту. Этим не спасешь твою репутацию, но, по крайней мере, я добьюсь для тебя отсрочки. Дай-ка мне один из новых твоих амулетов. Это поможет мне создать иллюзию, того, что ты встал на путь исправления, – попросил Пупулис. Его ехидная кривая усмешка вполне ясно говорила о том, что в мое "исправление" он не верит ни на грош.

На старейшину надейся, а сам не плошай. Опасаясь, что у него может что-нибудь не получиться, я все-таки не расставался с идеей спровоцировать убийцу на более поспешные действия. Интересно, а не хочет ли сам Шикаши сократить ожидание? Оказалось, что у него уже созрела идея.

– Объявить о внезапном отъезде Саамы Ирвис. Вот, что надо сделать! Невзрачный Душегуб вынужден будет ускорить свои действия, или ему придется отступить от своей стратегии. Я понимаю, почему ты хочешь поймать Невзрачного поскорее, но мне это тоже выгодно: убийца, который вынужден торопиться, может сделать лишнюю ошибку или две, и упростить мне задачу.

Хорошая идея, но меня в ней очень беспокоил один момент:

– А вдруг Невзрачный просто откажется от покушения? В конце концов, он ведь может решить, что раз уж очередная жертва ускользнула, то пора перейти ко второму этапу.

– Я и об этом уже подумал, – ответил сыщик. – Мы используем бардов. Видишь ли, во все времена барды были союзниками преступного мира.

– То есть как это!? – опешил я – Ведь всем известно, что они в своих песнях и баснях проклинают мерзавцев и восхваляют героев!?

Шикаши рассмеялся и снисходительно похлопал меня по плечу:

– Только твоя молодость оправдывает подобную наивность. Меньше смотри на то, что лежит на поверхности. Проклятия в адрес бандитов и славословия в адрес стражи – это, как говорится, всего лишь пена и блики на поверхности омута. А что в глубине? А там то, к чему ведут все эти песни и басни. А ведут они к тому, что имена преступников оказываются столь же прославлены, сколь и имена героев. К тому, что люди их больше боятся, и страх помогает бандитам орудовать, запугивать свидетелей. Преувеличения и искажения фактов приводят к тому, что люди рано или поздно обнаруживают обман, а виноватыми почему-то оказываются вовсе не барды, а стража. А сколько раз барды разбалтывали важные секреты расследования? Некоторые из них в самом деле работают на преступников, снабжая их информацией, а многие другие – просто путаются под ногами в самый ответственный момент. Воронье проклятое… склонна к воровству и неравнодушна к падали.