Тай Сазерленд: Трёхлунная ночь

Солнышко в первый раз отвернулась от Глина и глянула на стену. Драконы молчали, наблюдая за происходящим. Ожог и Пламень смотрели тоже – одна с холодным интересом, другая с ужасом.

Вдоль стены, вытянув вперёд лапы и спотыкаясь, брёл заблудившийся Звездокрыл. Вещунья пыталась оттащить его назад. А в небе…

В небе вдруг расцвёл ослепительный медно-оранжевый цветок и обрушился вниз, оставляя за собой шлейф дыма. Дракон с огненной чешуёй!

– Все с дороги! – кричала Беда, пикируя во двор. – Солнышко, убери всех! Живо!

Цунами сообразила первая. Перепрыгнув через лежащего, она едва успела оттолкнуть Солнышко и Ореолу. Отшатнувшись от волны нестерпимого жара, все трое изумлённо смотрели, как небесная кидается к Глину.

– Ты не умрёшь! – воскликнула она. – Я не позволю!

– Стой… – Цунами дёрнулась вперёд и тут же отскочила. – Что ты делаешь?

– Выжигаю яд, – ответила Беда и вонзила раскалённые когти в самую середину почерневшей раны.

Глин вскинулся с пронзительным воем, разворачивая крылья, будто хотел улететь. Цунами, Ореола и Солнышко кинулись к нему и схватили за лапы, стараясь удержать на месте, но земляной дракончик был крупнее их и вырывался изо всех сил.

– Потрошитель, сюда! – крикнула Ореола, и через мгновение ночной убийца присоединился к ним.

– Глин, потерпи! Она помогает тебе! – всхлипывала Солнышко.

Боль мешала ему услышать. Он продолжал биться и метаться, и крики его разрывали сердце, как зазубренные когти ледяных. Тогда Солнышко зажмурилась и навалилась на него всем телом, вдыхая жуткий запах горящей чешуи и обугленной плоти. Ей казалось, что она заглядывает в жерло вулкана, уничтожившего остров ночных драконов.

На помощь подоспел кто-то ещё, придерживая раненому крылья, хвост и задние лапы. Солнышко открыла глаза и увидела рядом Шквала и Звездокрыла, а удерживать передние лапы Глина ей помогала собственная мать.

– Мама! – Она с облегчением прижалась щекой к тёплой родной чешуе.

– На его месте должна была оказаться я, – вздохнула Тёрн, – но не успела долететь вовремя.

Солнышко обернулась на рану и тут же отвернулась, борясь с тошнотой. Меднокрылая погрузила огненные когти в дымящуюся плоть и вырезала целые куски, поражённые чернотой. В бедре у Глина уже зияла кровавая обугленная дыра.

– Не знаю, как он сможет пережить такую боль, – прошептала Тёрн.

– Сможет! – со свирепой уверенностью ответила Солнышко. – Он – сможет!

– Жаропрочная чешуя, – объяснил Звездокрыл, державший другую лапу.

– Ну, надеюсь… – Замолчав, Тёрн обняла дочь крылом и прижала к себе.

Наконец, меднокрылая отступила от раненого.

– Всё… наверное, – устало выдохнула она, потом добавила: – Я не вижу больше яда, а вы?.. Глин! Глин, как ты?

Земляной дракончик не отвечал, потеряв сознание от боли. Его крылья бессильно распластались по каменным плитам, голова свесилась набок.

– Что с ним? – в панике выкрикнула Беда. – Скажите, получилось или нет?

– Думаю, да, – кивнула Ореола, приложив ухо к мерно вздымающейся груди раненого.

Чёрный яд больше не расползался по телу, выжженный дотла раскалёнными когтями. Солнышко удивлённо смотрела, как янтарно-бурая жаропрочная чешуя зарастает, прикрывая сгоревшие места. Однако дыра в бедре была слишком велика, и Глина, скорее всего, ожидала пожизненная хромота.

Зато он остался жив, и это главное.

– Спасибо тебе! – Солнышко потянулась обнять меднокрылую, но та вовремя отскочила.

– Да уж, – вздохнула Цунами, вытирая глаза. – Ты… ну… даже не знаю, как сказать.

Ореола молча сидела, обернувшись хвостом. По её чешуе пробегали волнами все цвета радуги. Когда Потрошитель сел рядом и обнял её, она даже не попыталась отстраниться.

– Может… – вдруг слабо пролепетал Глин, и все склонились к нему, прислушиваясь. – Может, Беда… она и есть эти… крылья огня? – Глаза его снова помутнели и закатились.

При виде счастья, вспыхнувшего в глазах меднокрылой, Солнышко почувствовала, что её собственное сердце вот-вот разорвётся от радости.

Как жаль, что это неправда! Ночные просто всё выдумали, « мощь светлоогненных крыл » была для них просто красивой фразой. И всё же… что-то в этом есть, и дело не только в раскалённой чешуе Беды. Она помогла не просто так, а потому что Глин такой замечательный. Он был добр к ней, когда все остальные отвернулись, и верил в неё, несмотря на то, что она натворила. Его светлая душа и горячее любящее сердце – вот что такое светлоогненные крылья!