Уэйн Барлоу - Демон Господа

Странно: работая копьем, Элигор чувствовал, что его почему-то не охватывает боевой задор, не говоря уже о бешенстве. Может быть, наконец сказались уроки Фарайи. Янычары, конечно, были опытными и мощными воинами, но вполне предсказуемыми, и капитан расправлялся с ними без особых трудностей. И он знал, что его солдаты не только наблюдают за ним, но и перенимают то, как он сражается. Элигор забеспокоился только тогда, когда в центре скопления копий увидел Фарайи. Да, барон и в одиночку способен был полностью изменить ход схватки, и капитан стал медленно продвигаться к нему, даже позволяя захватить себя смерчу разрушения, который создавал вокруг бывший странник Пустошей.

Из-под купола, из скопища кож донеслось сердитое жужжание, и оно перекрыло шум схватки. Оно было очень настойчивым, и что-то в этой вибраций поразило Элигора. Это был какой-то особенный, возвышенный гнев.

И битва на мгновение прервалась, словно все воины в огромной Ротонде почувствовали это дрожание чистой, свободной от всех других примесей ярости.

Внимание Элигора отвлекла яркая вспышка, и он увидел, как рухнуло на пол тело Барбатоса. Адрамалик и пятеро его рыцарей, ободренные появлением государя, окружили демона и свалили его. Элигор понял, что следующая цель — он. С сотней лучших своих бойцов он взмыл под купол, на лету выбирая направление следующего удара. Внимание его сосредоточилось на темном силуэте Фарайи.

Живой мост навис над Поясом Люцифера, приближаясь к воротам, и тут стена вновь ожила — со звуком, подобным треску гигантской кости. Внизу кипела лава, поднимался удушающий, затруднявший дыхание дым. Ганнибал стоял близко к стене, но остался спокойным, а души вокруг него испугались, начали метаться и стонать. Прищурившись, генерал разглядел, что от стены снова полетели разряды молний, десятками сжигая и демонов, и людей. «А что делать? Вот поэтому нам и надо торопиться», — холодно подумал он и перевел взгляд на тяжелые ворота. Они вырисовывались все более четко, и на их створках виднелась какая-то сложная резьба. «Похоже, серьезные заклятия. Сможет ли Сатанакия обезвредить их? И если даже нам удастся закончить мост, повалить ворота и войти в Замок, сколько нас останется, чтобы встретить очередной сюрприз внутри?»

Еще один ряд душ стал частью моста, и Ганнибал, вместе с заклинателями и надсмотрщиками Сатанакии, продвинулся вперед еще на пару ярдов. Движение не прерывалось, и генерал подсчитал, что если они не пострадают от прямого нападения, то через пару часов стройка завершится. Очередная группа душ быстро вставала на место, их толкали и грубо подгоняли бывшие демоны-союзники. Хорошо хоть палачей с их бичами здесь не было. Ганнибал посмотрел назад, пытаясь найти Маго, который куда-то пропал. Он всматривался в лица душ, но все они отводили взгляды. «Ушел. Может, это и хорошо, а то рядом со стеной не очень-то приятно». Словно подтверждая эту мысль, новая молния прочертила воздух и ударила недалеко от основания моста в кучу сражающихся демонов Диса. Похоже, Мухе было уже все равно, кого убивать, своих или чужих.

Все новые ряды душ укладывались в мост, стена приближалась. И активность ее возрастала, частота разрядов увеличивалась. Генерал не хотел смотреть назад, на изрытое поле боя, где гибло сейчас столько воинов. Он только удивился тому, что еще ни одна молния не попала в мост. Впрочем, это — дело времени.

Ганнибал снова вгляделся в стену и тут заметил торчащие из смятых тел душ черные сферы. Каким-то образом Мульцибер приспособил их для концентрации энергии, применяемой для обороны. Когда генерал сам носил такую сферу, то даже не мог предположить, что ее можно использовать подобным образом. Да, архитектор Диса талантлив.

Ганнибал наблюдал, как концентрируется очередной ударный глиф, как собираются воедино яркие точки, готовые вот-вот разразиться громовым треском. Он уже приготовился к новому разряду, и тут стена неожиданно потемнела. Он ждал, что она вспыхнет снова, но что-то, очевидно, случилось. Сзади, из линий нападавших, послышался восторженный рев. Похоже, действительно что-то произошло и оборонительный рубеж Вельзевула пришел в негодность.

Маги Сатанакии, пользуясь передышкой, удвоили усилия, стремясь завершить работу или хотя бы продвинуть ее, пока не ожила стена. Но та, подсвеченная снизу лавой Пояса Люцифера, овеваемая ветром, молчала.

Азазель выпустил глиф Сатанакии, но тот погас слишком быстро, и Ганнибал не успел разобрать его смысла. Однако почти сразу за ним не очень большой, но яркий глиф врезался в самый верх стены и отколол от нее громадный кусок. Тот обрушился в лавовый поток, и огненный фонтан чуть не окатил стоявших на берегу. Оказалось, этот глиф лишь пробный. Сразу за ним к такой уязвимой теперь преграде понеслось множество других, более крупных, и обломки полетели во все стороны. Умелые в искусстве разрушения, демоны целились так, чтобы откалывать самые большие куски. Из порванных артерий и каналов брызгала жидкость, огромные плоские куски отваливались и медленно оседали вниз, словно их отколупывали гигантские пальцы, и вскоре Ганнибал увидел, что эти обломки образовывают новые мосты через пояс — прямо к подножию стены. Когда разрушение закончится, демоны не преминут ими воспользоваться.