Николай Степанов - Путь к трону

С помощью степного хищника, который был невосприимчив к чарам и славился отменной ловкостью и кровожадностью, марлонцы намеревались ослабить магическую мощь противника. В ночном мраке рысь нелегко было заметить. Однако хитроумный Аргидон не учел умения горцев охотиться, не видя добычи. Отряд затаил дыхание, ни один гайсамак не издавал ни звука. А потом одновременно засвистели стрелы и раздались предсмертные стоны зверей.

Воспользовавшись задержкой из-за охоты на животных, марлонцы окружили малочисленную группу и начали постепенно сжимать кольцо. В небе, сменяя друг друга, загорелись яркие огни магических светильников. Теперь воины Аргидона хотели видеть свои жертвы. Правда, они и сами стали хорошо заметны.

– Надо пробиваться к воротам, – передал маг своим бойцам. – С лошадьми придется расстаться. Направим их тараном в сторону дворцового крыльца, пусть думают, что мы пытаемся пробиться к принцу. Я в это время сделаю брешь в рядах наступающих с другой стороны. Стрел не жалейте, у вас не больше минуты. Да помогут нам горные вершины!

Марлонские колдуны сосредоточили свои силы на барьере для скакунов и пропустили внезапный удар гуртового мага. Барьер магической обороны был прорван на значительном участке, и именно туда устремились десятки стрел прирожденных охотников. Редкая из них попадала в щит или пластину доспеха, большинство находили незащищенные места. Вместе с последними стрелами в стан врага ворвался полный ряд горцев. Дровкуч в очередной раз обратился к магии, чтобы облегчить задачу своим бойцам, однако сам уже чувствовал: еще один серьезный пас, и он будет не в состоянии держать посох в руках. Пришло время сражаться обычным оружием.

Прорыв почти удался. Трое горцев вырвались из окружения и смогли бы добежать до незапертых ворот, откуда по направлению к месту схватки двигалась группа из пяти бойцов. Южане без особого труда сумели бы преодолеть столь хлипкий барьер. Но что потом? Каждый гайсамак прекрасно понимал, что сил на побег уже не хватало, и лучше встретить смерть лицом к лицу, чем погибнуть от подлого удара в спину. Не говоря ни слова, бойцы последний раз посмотрели друг другу в глаза, и с боевым кличем воина Гайсы кинулись обратно в гущу преследователей.

Прошло чуть больше минуты. Из всех горцев на ногах оставался один Дровкуч. Он видел страх в глазах врагов и испытывал гордость за погибших соратников.

«Славная получилась сеча! Жаль, некому будет сложить песню о нынешней битве. Ничего, местный царек надолго запомнит гайсамаков».

Гуртовой маг уже не чувствовал ни рук, ни ног. Его меч и посох как бы сами по себе совершали стремительные движения, выплясывая боевой танец смерти.

Отправив очередного противника в инзгарду, Дровкуч скорее почувствовал, чем увидел, что его меч переломился, глаза мага к этому времени были залиты кровью. Посох сумел отвести пару копий, устремленных в грудь, но защищаться со спины было нечем. Сразу три вражеских копья нашли цель, пронзив тело волшебника насквозь.

Бой закончился.

Тем временем опутанного тяжелой сетью Тарина доставили в небольшую комнату без окон и усадили в кресло. Сюда не доносилось ни одного звука со двора, поэтому о судьбе горцев пленник мог только догадываться.

– Хорошие у тебя телохранители. Где ты их нашел? – Наследник марлонского трона вошел в кабинет, продолжая разговор, словно с момента их недавней встречи ничего особенного не произошло. – Каждый захватил с собой не менее пятерых моих. Да еще трех олзанских рысей ухлопали, как слепых котят. По старой дружбе не подскажешь, в каком районе Гайсы таких воинов готовят?

Целитель решил принять предложенные правила и не тратить силы на оскорбления «радушного» хозяина. Зачем лишний раз показывать свое бессилие, если оно и так очевидно? Он ответил в той же манере:

– Это обычные наемники. Были бы здесь мои телохранители – сотню бы положили, не меньше.

– Наемники? – удивился марлонец. – Хочешь сказать, что их можно было перекупить?

– Я их нанимал на месяц. Оставалась неделя службы. Наверняка бойцы уже подыскивали нового хозяина. У меня-то с деньгами туго. – Пленник старательно пытался подпортить настроение тюремщику.

– Да, поспешил я немного. Ну ничего. На пути к власти без ошибок не обойтись. А я, можно сказать, первые шаги делаю. Ты только обиды на меня не держи. Ничего личного.

Слова марлонского принца приводили в бешенство, но Тарин даже сам удивлялся, насколько легко ему сейчас удавалось справляться с эмоциями.